— Свет, Тьма и Хаос! — потрясенно замерла Химера, глядя на паутинку, как на дарованное Изначальными чудо и последний шанс. — Ты — маг Жизни!
Спецназовцы застыли, почти не дыша. Андрей не верил своим глазам. Живая вода, магия Жизни. Редчайший дар, доступный лишь чистокровным наследникам Анаит Лассар и самой главе великого дома Ренн. Аллеорты раскрыли и усилили самый важный, ключевой дар ее рода. Сохранение самой жизни в обитаемых мирах.
Но такой дар — палка о двух концах. У любой медали две стороны. Маг Жизни не может убивать.
Для тех, чья суть — дарить жизнь, противоестественно ее отнимать. Полина ни разу даже лягушки не раздавила и курицы не зарезала. Как она убьет человека? Даже если сможет переступить через себя, как она будет жить дальше? Убийство меняет навсегда и необратимо. Ломает и корежит даже крепких и сильных мужчин. С войны еще никто не вернулся прежним. После первого убийства он сам неделю пил, сопляк. А Золотинку это просто добьет. Но он не может лишить ее этого права. Лишить заслуженной и справедливой мести. Есть вещи, которые не прощаются.
По щекам Полины беззвучно катились слезы, которых девушка не замечала. Золотистая паутинка облаком окутала Романа, укрыв его от смерти, словно под большим зонтом. Аура раненого светилась все сильнее и ярче. Андрей незаметно смахнул больше ненужный стазис, заново запуская сердце.
— Ну, Волчара! Счастливчик, — Химера облегченно улыбнулась одними глазами, сжав бесчувственную руку напарника.
— Все, Солнышко, — Андрей с трудом оттащил Полину от оборотня. — Он будет жить.
Девушка едва держалась на ногах. Человеческая аура еле выдержала такую перегрузку. Если бы не альционовый перстень — откачивать пришлось бы уже ее. Бестолковая человечка! Его любимая девочка, сумевшая спасти оборотня.
— Посиди тут, — маг бесцеремонно сбросил с длинной лавки труп, усадил на нее Полину и обернулся к подчиненным.
— Перекур окончен. Продолжаем работать.
***
Перед глазами эмиссара плясали какие-то пятна. Безумно хотелось пить, а голова раскалывалась, как после жуткой попойки. Он попытался подняться, но не смог даже шевельнуться. Связан. Память возвращалась медленно и неохотно. Кажется, он проебал базу. Синего перстня не было. И от этого хотелось взвыть.
Неподалеку открылась дверь, резанув по ушам противным металлическим скрежетом. Под потолком зажегся тусклый свет, и снова все стихло.
— Есть тут кто? — эмиссар с трудом повернул голову.
— Ну, я здесь, — свет заслонил смутно знакомый черный силуэт со светящимися прорезями вместо глаз. На фоне какой-то серебристой дымки силуэт казался воплощением бреда или кошмара. — Легче стало?
Легче Горину не стало. Но сказать об этом он не рискнул.
— Вставай, дерьмо, — путы исчезли, а от удара ногой под ребра потемнело в глазах. — И вы, шакалы, оба вставайте.
Вслед за бывшим начальником, кряхтя, поднялись двое. Избитые, растерянные, ничего хорошего они уже не ждали. Но по привычке еще на что-то надеялись.
— Жаль, что двое не дожили до этого чудесного дня, — в голосе черного проскользнуло искреннее сожаление. — «Пыль ангелов» отправила их за Грань раньше. Хреновая у тебя дисциплина, Горин. Говорил же этим идиотам, что эмиссаров пора в шею гнать, так не поверили… Ладно, будем работать с тем, что есть. Иди сюда, Солнышко. Или передумала?
Андрей привычным касанием руки расплавил замок и заевшую решетку. Все равно никто не сбежит. Некуда бежать. Да и покойники не бегают.
Полина неуверенно шагнула вперед, пытаясь справиться с нервной дрожью и судорожно сжимая пистолет. Слишком знакомые помещения, в которых еще не стихли ее крики, не высохли ее слезы. Все моря мира не смоют крови и грязи с этого проклятого места, даже если снять защитный купол и открыть все шлюзы. Лица этих тварей ей не забыть до самой смерти. Только теперь вместо глумливой жестокости и куража каждая черта, каждый взгляд, каждый судорожный вдох фонили диким, первобытным ужасом. Узнали. Ее кошмар и непроходящая боль, застывшая острыми осколками неистребимой ненависти. Она так долго и отчаянно мечтала об этом моменте. Расстрелять, разорвать, перегрызть глотки, уничтожить… А теперь, когда этот долгожданный момент настал, не могла найти в себе сил сделать шаг и открыто, прямо посмотреть в ненавистные глаза.
— Вот они, красавцы-покойнички, — пожал плечами Андрей, махнув в сторону троих мужчин, трясущихся не то от холода, не то от страха перед неминуемой расплатой. — Всех перебили, а эти твои, Солнышко. На десерт. Я сломал их волю, обездвижил и взял под контроль сознание. Но они могут говорить, кричать, все слышат, понимают и чувствуют. Можешь пытать.
— Как? — Полина уставилась на пистолет, словно увидела его впервые в жизни.
Андрей мысленно вздохнул. Палач с нее — ни к демонам.
— Ну, например, так, — маг взял руку девушки вместе с пистолетом в свою и лениво прицелился в промежность ближайшего пленника. Тот затрясся студнем и побелел от ужаса, до последнего не веря, что черный нажмет на спусковой крючок.
Выстрел оглушил Полину, смешавшись с диким, нечеловеческим криком. Стрелял полковник спецназа метко. Насильник скрючился на бетонном полу и выл, зажимая трясущимися руками то, что осталось между ног. Орать он уже не мог — сорвал голос. Вокруг медленно расплывалась кровавая лужа. В нос ударил резкий запах гари, смешавшийся с непонятной вонью. Его товарищ от страха обмочил штаны.
— Не вой, все равно хер тебе уже не пригодится, — успокоил Ивашин.
— С-с-суки! Убейте! — скрипя зубами, простонал раненый.
— Чего ради? — в прорезях маски сверкнула холодная сталь. — Сам сдохнешь. Продолжаем, Солнышко? Или пристрелишь?
— Прости, я… не могу, — мысленно ответила девушка. Пистолет в ее руке ходил ходуном, тело била крупная дрожь.
Андрей осторожно вынул из дрожащей руки оружие, сунул его в кобуру и сжал ледяные ладони. Даже через грубые перчатки Полина ощущала успокаивающее тепло его рук и нежность прикосновений.
— Не надо. Ты попробовала мою работу, и хватит. Эта грязь — не для тебя, я сам разберусь.
— Хорошо, — с облегчением кивнула Полина. Весь диалог занял считанные секунды.
— Отвернись. Тебе стоит это знать, но явно не стоит на это смотреть.
— Почему?
— Не хочу, чтоб к старым кошмарам добавились еще, — резковато ответил Андрей, пряча ее лицо у себя на груди. В прорезях маски вспыхнуло пламя, сменившееся бездонной тьмой. Маг вычертил в воздухе объемную огненную руну. — Аliquid ignis tractarе!
Катающийся в агонии по полу вспыхнул живым факелом. Лицо исказилось маской последней муки, застыв в беззвучном крике. Эмиссар и второй помощник окаменели от ужаса, глядя на обугливающееся тело, еще скребущее по окровавленному полу обгорелыми фалангами пальцев.
— Нет! Я требую суда! Есть тюрьма, расстрел наконец, — сбивчиво пропищал обмочившийся.
