— Это физиология, Солнышко. Просто реакции тела на некоторые… факторы. Мы не всегда это контролируем, но тебе нечего бояться.
— А я и не боюсь, просто интересно, — смущенно, словно оправдываясь ответила девушка, не в силах оторвать взгляд от гипнотических глаз нелюдя, в которых таилось так много.
— Не страшно? — слегка изогнул бровь мужчина.
— Нет. Красиво… Ой, извини, чушь сморозила, — Полина сжалась и залилась густой краской. Черт возьми, вот что он теперь о ней думать будет? Не хватало только выглядеть перед иерархом нелюдей деревенской дурочкой или восторженной школьницей, которую впервые мальчик пригласил на вальс.
Плеч девушки мягко коснулись шершавые, загрубевшие от оружия мужские ладони. Почему-то они казались необычно горячими и странно уютными. Расслабляющими… По телу изнутри разлилась волна тепла. Полина смущенно прикрыла глаза и опустила голову, позволяя ему себя касаться.
— Тебе не за что извиняться. И бросай уже эти глупости — просить прощения за каждый чих и трястись передо мной из-за каждого неосторожного слова.
— Ты не сердишься и не смеешься надо мной, — Полина удивленно подняла на него взгляд.
— Нет. Напротив, я демонски рад, что кажусь тебе уже не страшным и даже местами красивым, — слегка прищурился Андрей. — Это дает возможность надеяться на положительный исход нашего разговора.
— Вы… ты о чем-то хотел мне рассказать? О чем-то важном, — девушка крепче сжала ножку бокала.
— Да. О Печати, что на твоем запястье. И о твоей дальнейшей судьбе.
Золотисто-янтарные глаза насторожились и наполнились тревогой. Девушка напряженно замерла.
— Лина, то, что ты услышишь, вряд ли тебе понравится, — предупредил маг. — Но попрошу не делать поспешных выводов и помнить, что я не враг и не желаю тебе зла. Постарайся воспринять то, что я скажу, адекватно, без человеческих заморочек, соплей и истерик. Меньше всего я хочу испугать тебя или причинить боль. Ты веришь мне?
— Верю, — немного поколебавшись, ответила Полина. Бокал в ее руке слегка дрогнул. — Но мне уже страшно становится. Скажи мне правду, пожалуйста. С этой Печатью что-то не так?
Маг бережно взял ее руку в свою, развернув запястьем к себе. Нежно очертил кончиками пальцев контуры Печати, вспыхнувшей от его прикосновения.
— С ней все в порядке.
— А что она означает? Я Лену спрашивала, но она не знает.
— Знает. Мою Печать на этом уровне знает любой, как и родовые и личные знаки девяти великих домов. Личная Печать имеется у каждого взрослого и мало-мальски сильного мага, и та же Лена умело ею пользуется. А молчит, потому что я запретил обсуждать это с тобой.
— Почему? — не поняла девушка. — Разве это секретная информация?
— Нет, не секретная. Я щадил тебя. Некоторые наши законы неподготовленного человека могут… шокировать, показаться дикими, несправедливыми и жестокими. Но мир вообще жесток и несправедлив, Солнышко. И правит в нем, как ни крути, Закон Силы. Только в человеческом социуме это лицемерно замалчивается, стыдливо прикрывается фиговым листочком вранья и липовых правил, иллюзией равенства. А мы принимаем реальность открыто, без иллюзий, без жалости и прочих подсластителей. В иерархии Закон Силы и право сильного реализуется не завуалировано, а открыто и прямо. До неприличия честно. Именно этот факт сложно принять слабым расам. Власть — привилегия сильных. Жизнь — привилегия не только сильных, но еще и умных. Сила — ключевой фактор, определяющий коридор твоих возможностей. Ты можешь взять все, если хватит сил. И ума это удержать. Только не забывай о другой стороне медали: все имеет цену. И ты должен быть готов платить ее, отвечать за свои действия. Отстаивать свое право. Принимать вызов реальности. А если надо — и бой. Иначе никак, — Сильнейший едва заметно улыбнулся, мимолетной лаской касаясь ее щеки.
— В вашей… иерархии странные и сложные законы, — Полина искренне старалась понять нелюдя, искала ответы в его глазах. Но сказанное им было слишком чуждо и даже жутковато.
— Людям это трудно донести. Они вроде бы понимают, но не осознают. Донести слабому знание о Силе — как учить попугая высшей математике, пытаться показать слепому солнце или объяснять, что такое цвета.
— И что же делать слабому? — вырвалось у Полины. Она смотрела на нелюдя, как кролик на удава. Завороженно, окаменело, не моргая. Всем существом желая сбежать, но не в силах даже отвести взгляд. По позвоночнику пробежал противный холодок. Оборот, который принимал разговор, ей совершенно не нравился.
— Слабые обычно погибают. Чтобы выжить и сохранить себя, у слабого есть два варианта. Либо становиться сильным, наращивать броню и когти, чтобы стать несъедобным, суметь защититься и отстоять свои интересы. Либо искать покровителя, который сделает это за тебя. Или ради тебя. Моя Печать — метка, означающая мое покровительство, защиту, мой личный интерес и исключительное право. И способная при необходимости подтвердить это делом, вплоть до нанесения смертельного удара. Подобными методами защищаются схроны, сейфы и ценные вещи, которые сохранить намного важнее, чем жизнь какого-нибудь болвана. Но до этого вряд ли дойдет. Пытаться оспорить мое право — значит бросить вызов, объявить войну лично мне. А таких идиотов ни в иерархии, ни среди людей нет — есть масса более простых, гуманных и приятных способов самоубиться.
Полина побледнела, ладошка, сжатая в руке иерарха, задрожала.
— Исключительное право… на что?
— На тебя. Символы означают, что ты — моя.
— Что?! — девушка не поверила своим ушам. — Это… это бред! Мы так не договаривались, ты не можешь, не сделаешь такого со мной. Не сделаешь же?
— Могу, Лина. И уже сделал. Прости, Золотинка, но на это есть веские причины, — Андрей успокаивающе коснулся ладонью мокрого шелка ее волос. Стальной взгляд мужчины наполнился непонятной горечью, в голосе промелькнуло сожаление. — Пей вино, оно вкусное.
— За что? — единственное, что смогла выдавить девушка, отставляя пустой бокал. — Я же… тебе… верила…
В голосе человечки растерянность сменилась паникой, смешанной с неверием, въевшимся ржавчиной глубинным ужасом и безумной надеждой, что это очередной кошмар или ужасное недоразумение. Надеждой, которую медленно, но бесповоротно уже пожирало отчаяние и безразличие. Полина обхватила руками плечи и механически раскачивалась из стороны в сторону, устремив пустой взгляд сквозь пространство.
— Лина! — Ивашин слегка встряхнул девушку за плечи. — Проклятие! Я не предавал и не обманывал тебя.
Девушка повисла в его руках пустой, равнодушной тряпичной куклой. Прорычав пару забористых ругательств, маг крепко прижал ее к груди, словно пытаясь защитить от себя самой. Сейчас ею владело прошлое, Полина его просто не слышала и не услышит. Она даже не пыталась вырваться, и эта обреченная покорность оказалась хуже, чем предполагаемые слезы, мольбы и возмущение. Лучше бы девчонка разрыдалась или устроила истерику с битьем посуды — справляться с подобным он умел. Только бы не видеть в золотистых глазах этой мертвой, холодной пустыни отчаяния.
