Я слышу только треск костра, своё сбившееся дыхание и то, как спокойно дышит Джастин, это помогает мне быть нормальной.
— Да, я ошибся, — я поджимаю губы, но его следующие слова заставляют меня заплакать: — Ты невероятно сильная. Ты сидишь здесь и улыбаешься, дышишь и живёшь, а это то, чего бы хотел твой малыш. Он умер, но я не думаю, что он желал зла кому-либо. Ты любила его, а он — тебя.
Слёзы аккуратно скатываются по щекам, но я ненавижу плакать — это не то, чего бы я хотела. Джастин сказал, что я сильная, невероятно сильная, но я сижу, и слёзы катятся по моим щекам. Я ничего не могу с этим поделать, потому что мои эмоции настоящие, я могу чувствовать, а это больно.
Джастин поворачивает меня к себе, и я утыкаюсь в его грудь: я не собираюсь плакать, мне просто нужно успокоиться. Когда его руки обвивают моё тело, я чувствую, что мне становится лучше. У меня никогда не было такой поддержки, все говорили, что всё хорошо, но Джастин — первый человек, кто обнял меня.
— Джастин, расскажи мне что-нибудь.
— Хорошо, — я слабо улыбаюсь, закрывая глаза. — Когда мне исполнилось семнадцать, то я не закатил какую-то вечеринку. Я отправился в Непал, в поездку, которая изменила представление о мире. Я никогда не задумывался до того момента, что значит жить и не ценить того, что у меня было. Я вернулся в Нью-Йорк совершенно другим, думаю, родители были рады, потому что у меня пропал интерес к алкоголю и прочим разновидностям развлечения.
Я могла подумать о том, что Джастин идеальный, но недавно он признался в том, что ранимый, а это великий недостаток в наше время. Я вдыхаю мужественный запах, и поднимаю взгляд. Джастин поглаживает меня по спине и смотрит вдаль, но когда замечает мой взгляд, то опускает голову, и мы оказываемся очень близко. Это так странно. Мне хочется поцеловать человека, которого я увидела сегодня только во второй раз, но этот раз такой прекрасный.
— Ты хороший человек, — шепчу я, поглаживая его по щеке.
Джастин скромно улыбается, как любит делать это моя мама. Я знаю, что провинилась в прошлом, и она, бывает, выплёскивает на меня негатив, который собрался внутри неё, но я очень люблю её. Правда. Она подарила мне поддержку, в которой я нуждалась в то время.
— Почему ты так думаешь?
Потому что моя душа чувствует это, она предупреждает меня о том, что я могу испортить это всё. Потому что я постоянно всё портила.
— А это не так?
Джастин закусывает на мгновение губу, но этот жест настолько возбуждает меня, что я тянусь к нему. Мне никогда не приходилось так чувственно целоваться: каждая частица моей души ощущает, как на меня это действует. И я готова поддаться каким-то странным чувствам, которых я никогда не ощущала, но это так втягивает, что я теряюсь, как ненормальная.
Целую его губы, когда понимаю, что больше не могу держать себя в руках. Позволяю себе подняться и сесть на него, не прерывая поцелуя. От того, насколько мы стали близки, мне хочется бежать, но у меня такое чувство, что он будет держать меня до последнего. Мои руки запутываются в его волосах, я иногда притягиваю его к себе, потому что этот момент стоил моей жизни. Руки Джастина находят путь к моему обнажённому телу, когда он проводит подушечками пальцев по моему животу, то мне не хочется биться в истерике, потому что я чувствую, как внутри меня всё взрывается от этих неожиданно тёплых чувств. И я хочу закричать, потому что я должна остановиться, но так этого не хочу.
Я хорошо себя чувствую, но правильно ли это?
Эти мысли меня останавливают, и я отстраняюсь от Джастина, улыбаясь. Он смотрит на меня, кажется, в его глазах искры, но я не удивлюсь, если увижу их и в своих глазах. Джастин приподнимает бровь, как делаю это я, и улыбается.
— Что это было?
Я тихо смеюсь, как будто могу разбудить кого-то в этой одинокой квартире, но я смеюсь так только потому, что чувствую реальность. Такое превосходное чувство, которое говорит мне о том, что я могу улыбаться и разговаривать. Я человек, и Джастин напоминает мне об этом.
— Такого больше не повторится, — улыбаюсь я и наблюдаю за тем, как удивляется Джастин.
Ложь.
— Нет уж, — смеюсь, когда Джастин переворачивает меня, и теперь смотрит сверху.
Я дотрагиваюсь до его лица и чувствую лёгкую щетину, надеюсь, мой подбородок не будет болеть. Эти мысли заставляют меня улыбнуться и увидеть на его лице улыбку. Мои пальчики дотрагиваются до его губ: они мягкие и притягательные. Джастин облизывает мой палец, и я вдыхаю больше воздуха, потому что чувствую, что меня это возбуждает. Почему? Но я не успеваю об этом подумать, потому что Джастин целует меня. Стон покидает моё тело, когда он вжимается бёдрами в мои. Его поцелуи переходят к моим скулам…
* * *
Я улыбаюсь, когда смотрю в экран телевизора, кажется, всё хорошо. Но когда я возвращаюсь домой, то ощущаю прежнее чувство, которое меня обволакивало раньше. Мама что-то говорит о том, что рада моей улыбке, поэтому я вспоминаю Джастина и улыбаюсь шире.
Вчера, когда нам пришлось остановиться, то на Джастине не было рубашки. Это заставляет меня задуматься о том, что произошло, если бы я не остановила его. Мои мысли были выброшены куда-то, потому что всё, о чём я могла тогда думать — о тех ощущениях, которые дарил мне Джастин. Когда я прихожу в себя, то слышу голос мамы:
— К тебе пришла Шона.
Я оборачиваюсь, так как сидела на диване, и вижу Шону, которая машет мне рукой. Её светлые волосы собраны в конский хвост, странно, но на её лице совсем немного косметики — это заставляет меня подняться с дивана. Она выглядит слегка потерянной, поэтому я раскрываю руки для объятий.
— Прости, — с этими словами она обнимает меня несколько минут.
— Всё хорошо? — интересуюсь я, когда мы садимся на диван. Я редко видела Шону такой, обычно это происходило, когда возвращался её бывший. И да, я не забыла о той ситуации с Джастином.
Шона поджимает губы и смотрит на меня, в её глазах влага, поэтому я сжимаю её руку, потому что действительно переживаю.
— Я обманула тебя.
Я попыталась изобразить удивлённое лицо, а потом забросила все попытки притворяться.
— Я так и думала, потому что Шона Паттерсон не ведёт себя так. Скорее всего, она сможет поцеловать парня, но спать с ним в первый же вечер не будет.
Шона слабо улыбнулась.
— Мне жаль, правда, — она закусила губу и склонила голову. — Мне нужно было сказать кому-нибудь об этом, чтобы поверить, что мне везёт в личной жизни. Ты знаешь, они появляются и исчезают, а я даже не знаю, что сделала не так.
В личной жизни Шоны действительно было ужасно одиноко. Не смотря на то, что она была достаточно умной и привлекательной, парни исчезали в любом случае. А она не понимала, почему. И я, кстати, тоже. Когда мы учились в школе, парни считали должным обратить внимание на Шону, они звали её на свидание, а на следующий день говорили, что ничего не может быть. Я бы смогла их понять, но всё же не могу, потому что я знала Шону такой, какая она есть. Она слегка депрессивная личность, когда дело касается парней, но на самом деле жизнь любит её. Они словно лучшие подруги. И я люблю её.
