— Алисия? — я вздрагиваю, когда вижу на пороге комнаты Холли.
Я удивлённо смотрю на неё и понимаю, что ужасно соскучилась. Мы столько не виделись, и мне стыдно, если она писала мне, а я не могла ответить. Когда я понимаю, что в комнате действительно находится Холли, то приподнимаюсь на кровати и жду её в крепких объятиях. Она быстро оказывается рядом со мной, и я утыкаюсь в плечо, больше не ощущая тот едкий запах.
— Я не могла раньше приехать, но сейчас я здесь, — шепчет Холли, и я начинаю плакать.
Я никогда не думала, что когда-либо буду плакать из-за Джастина и чувствовать себя отвратительно. Знаете, ощущение того, что может всё пойти хорошо, пропадает каждое утро, когда я открываю глаза и не вижу его рядом. Самое главное, что я была готова вернуться в этот мир окончательно. Я подала документы в Колумбийский университет, и думала, что смогу нормально начать жить, я даже собиралась рассказать об этой новости Джастину, но я поняла в один момент, что ему это уже не нужно.
— Как чувствуешь себя, милая? — она больше не была грубой, она была очень милая и любезная, а от этого мне больше хотелось плакать.
Сейчас Холли была в розовом, лёгком платье, которое придавало приятный оттенок её бледной коже. Было приятно сейчас наблюдать за ней, видеть улыбку и чувствовать приятный запах духов.
— Ужасно, если быть честной, — я не хотела ей врать, только не сейчас.
Холли достаёт из сумки какую-то упаковку и протягивает мне.
— Тест для определения беременности? — читаю я и удивлённо поднимаю взгляд на Холли, — мы предохранялись.
Холли выглядит в одну секунду печальной, а в другую улыбается.
— Мы тоже предохранялись, но я уже на втором месяце.
Моё сердце начинает быстрей стучать, поэтому я откидываю одеяло, когда ощущаю, как становится жарко. Смотрю на Холли и та кивает.
— Этого не могло произойти, — иду маленькими шажками в ванную, наверное, потому что не готова ко всему этому.
Но знаете, какая-то часть внутри меня радуется, потому что я давно этого ждала, но только не сейчас, жизнь. Я к тебе обращаюсь, милая. Почему же ты заставляешь меня только страдать после его ухода?
И почему всё идёт не так, как должно было изначально…
— Две полоски… две полоски… две полоски, Господи, я беременна.
Почему так больно?
«Мёртвые сердца повсюду».
Мам, почему ты делаешь это? Почему не хочешь держать меня в своих объятиях, когда мне будет грустно? Почему ты не хочешь со мной как-нибудь поговорить о будущем, которого у меня, к сожалению, уже не будет? Мне плевать, если бы мне было плохо всю жизнь, почему ты просто не дала мне шанс? Почему ты так просто отказалась от меня?
Что-то произошло, это моя вина? Если я тебе мешаю, то мне жаль. Правда, жаль.
Мамочка, мне жаль, что я никогда не смогу обнять тебя или сказать что-то о любви. Мне жаль, что я помешал тебе и твоему будущему, в котором меня уже нет. Мне жаль, что я — ошибка.
Но я люблю тебя, мамочка.
Всегда буду.
Твой малыш, который умер, борясь за жизнь.
* * *
Когда у тебя появляется много времени, ты начинаешь анализировать свою жизнь, разговаривать со своим прошлым и мечтать о будущем. Но знаете, что действительно больно?.. думать о будущем, которое мимолётно проходит мимо вас, задевая душевные переживания. Будущее — ужасно, на самом деле, потому что ты не знаешь, будет оно у тебя или нет. И если будет, то каким?
Иногда я понимаю, что всё пошло не по плану, который сидел внутри меня.
Я должна была пойти в университет, вернуться к родителям и сказать, что мы решили с Джастином расстаться, собиралась записаться на курсы по испанскому, чтобы отвлечь себя. Но что мне делать теперь? У меня было столько планов, что я должна сделать на следующий день, а теперь мне придётся это сжечь. Но это ведь легко, да, Джастин? Ты же поступил так с моим сердцем…
Чёрт, мне больно думать о тебе.
Мы были вместе маленькую вечность, но за это время я настолько привыкла к тебе, что без тебя я чувствую себя никчёмной и никому не нужной. Прости, ты не хотел этого, не хотел моего разбитого сердца, разорванной души, а, хотя, откуда я знаю это. Может, ты был со мной из-за того, что чувствовал жалость, а потом, когда тебе надоело это, ты просто распрощался с моими чувствами. И как тебе это удалось? Как ты смог так легко отделаться от меня? Но у меня есть ещё один вопрос.
Ты думаешь обо мне, когда солнечный свет проникает в твою комнату ранним утром; когда ты завтракаешь и понимаешь, что кого-то не хватает; когда тебе хочется с кем-то поговорить, но с кем ты действительно разговариваешь, так это с самим собой; когда у тебя появляется желание обнять меня, ты обнимаешь подушку и засыпаешь в слезах… о Господи, у тебя никогда такого не было? Поздравляю, у тебя нет сердца.
Чёрт, ты нанёс серьёзный ущерб моей душе.
* * *
Новостной канал сообщает мне о том, что Джастин сегодня утром улетел на частном самолёте. На том самом, на котором мы летели в Нью-Йорк, когда у Холли была попытка самоубийства. Когда я вспоминаю о том времени, то улыбаюсь, потому что понимаю, что теперь Холли в безопасности.
Если вы хотите знать, как я чувствую себя, то я не готова дать ответ на этот вопрос. После нескольких недель, которые я полностью провела в кровати, я нашла силы для нескольких анализов, которые могли бы выявить возможные осложнения. Но я должна быть благодарна, потому что с моим малышом всё нормально. Некоторое время я думаю о том, что могу потерять его, но мне сложно об этом не думать. Сомневаюсь, что вы понимаете меня.
Недавно появилась ощутимая боль в низу живота сопровождающаяся покалываниями. Я обратилась к врачу, но та сказала, что это нормально в моём положении. Тошнота постоянно мучает меня, зато теперь я научилась питаться вовремя. Чипсы с мороженым стали для меня раем, хотя раньше я очень любила апельсины, сейчас же они для меня были какими-то противными фруктами. Кислыми и ужасно круглыми. Ощущение усталости начинает брать надо мной вверх, меня начинает бесить то, как долго набирается вода в ванной или насколько долго ждёшь очередь на приём. И я очень много плачу, потому что ощущаю, как сложно проходить это одной.
Мне сложно без тебя, слышишь?
* * *
— Боже, — выдыхаю я, когда снова начинается токсикоз.
Спустя пятнадцать минут я лежу на диване и смотрю в потолок, который давит на меня своей белизной. Он такой нетронутый, невинный и наивный, что хочется плакать.
— Как самочувствие? — интересуется Шона, входя в гостиную.
Сейчас четыре часа утра, поэтому она выглядит сонной, когда спускается по лестницы. Она осматривает меня беспокойным взглядом, а потом подходит и садится рядом.
