«Ни один человек этого больше не слышал», — сказал я.
«Даже мама?» — написал он.
«Она тем более».
Он скрестил руки и зажал ладони под мышками, что для него было все равно как зажать себе рот. Я сказал «Даже бабушка», и его ладони забились, как птицы, пойманные скатертью. Наконец он их отпустил. Он написал: «Может, он увидел, что произошло, и побежал туда, чтобы кого-то спасти». — «Обязательно. Он бы иначе не мог». — «Хороший он был человек?» — «Самый лучший. Только у него в том здании была встреча. И еще он сказал, что идет на крышу, а значит, был выше, чем куда врезался самолет, а значит, не мог побежать туда, чтобы кого-то спасти». — «Может, он только сказал, что идет на крышу?» — «С какой стати?»
«Что это была за встреча?» — «Он же глава ювелирного бизнеса нашей семьи. У него постоянно встречи». — «Ювелирного бизнеса вашей семьи?» — «Его основал мой дедушка». — «Кто твой дедушка?» — «Не знаю. Он ушел от бабушки, когда я еще не родился. Она говорит, что он умел разговаривать с животными и что его скульптуры были реальнее, чем вещи, с которых он их лепил». — «А ты что думаешь?» — «Я не думаю, что с животными можно разговаривать. Если только с дельфинами. Или жестами с шимпанзе». — «Что ты думаешь о своем дедушке?» — «Я о нем не думаю».
Он нажал на Play и снова прослушал сообщения, а я снова нажал на Stop после пятого.
Он написал: «В последнем он совсем спокоен». Я сказал: «Я читал в National Geographic про то, как когда животное думает, что может погибнуть, оно напрягается и беснуется. Но когда оно знает, что погибнет, становится совсем спокойным». — «Может, он просто не хотел, чтобы ты волновался». Может. Может, он не сказал, что любит меня, потому что любил. Только это не объяснение. Я сказал: «Я должен знать, как он умер».
Он отлистнул назад и указал на «Почему?»
«Чтобы не изобретать его смерть. Я постоянно изобретаю».
Он отлистнул назад и указал на «Прости».
«Я нашел в Интернете видео падающих тел. Я их нашел на португальском сайте, там была целая куча вещей, которых здесь не показывали, хотя это случилось здесь. Когда я пытаюсь выяснить, как папа умер, мне каждый раз приходится идти в программу-переводчик и узнавать, как будет та или иная вещь на других языках, типа что «сентябрь» — это «Wrzesien», а «люди, выпрыгивающие из горящих зданий» — это «Menschen, die aus brennenden Gebäuden springen». Потом я ввожу эти слова в «Гугл». Меня запредельно бесит, что во всем мире людям можно знать вещи, которые мне знать нельзя, хотя это случилось здесь, и случилось со мной, и разве не должно быть моим?
Я распечатал португальское видео по кадрам и каждый жутко внимательно изучил. Одно тело может быть им. Оно так же одето, а если укрупнить пиксели до размера, когда они больше не человек, то я даже вижу очки. Или мне кажется, что вижу. Потому что, скорее всего, не вижу. Просто мне хочется, чтобы оно оказалось им».
«Тебе бы хотелось, чтобы он прыгнул?»
«Мне бы хотелось перестать изобретать. Если бы я узнал, как он умер, узнал подробности, то не изобретал бы, как он умирает в лифте, который застрял между этажами, хотя с некоторыми это случилось, и не изобретал бы, как он пытается ползти вниз снаружи здания, хотя я видел видео на польском сайте, где один человек это делает, или как он пытается приспособить скатерть под парашют, хотя некоторые из тех, кто был в «Окнах в мир», так делали. Там можно было по-разному умереть, и мне надо знать, какую смерть он выбрал».
Он протянул ко мне руки, как будто хотел, чтобы я их взял. «Это татуировки?» Он закрыл правую ладонь. Я отлистнул назад и указал на «Почему?» Он опустил руки и написал: «Для простоты. Вместо того чтобы все время писать «да» и «нет», я их просто показываю». — «Но почему только ДА и НЕТ?» — «У меня всего две руки». — «А как же «посмотрим», и «возможно», и «почему бы нет»?» Он закрыл глаза и на несколько секунд сосредоточился. Потом он пожал плечами, совсем как папа.
«Вы всегда молчали?» Он раскрыл правую ладонь. «Тогда почему не разговариваете?» Он написал: «Не могу». — «Почему не можете?» Он указал на «Не могу». — «Разрыв голосовых связок?» — «Какой-то разрыв». — «Когда вы в последний раз разговаривали?» — «Давно, очень давно». — «Какое слово вы сказали последним?» Он отлистнул назад и указал на «Я». — «Я было последним словом, которое вы сказали?» Он открыл левую ладонь. «Разве это слово?» Он пожал плечами. «Вы пытаетесь говорить?» — «Я знаю результат». — «Какой?» Он отлистнул назад и указал на: «Не могу».
«Попытайтесь». — «Сейчас?» — «Попытайтесь что-нибудь сказать». Он пожал плечами. Я сказал: «Пожалуйста».
Он открыл рот и положил пальцы себе на шею. Они задрожали, как пальцы мистера Блэка, когда он искал слова-биографии, но звука не было, ни хрипа, ни даже вздоха.
Я спросил «Что вы пытались сказать?» Он отлистнул назад и указал на «Прости». Я сказал: «Да ладно». Я сказал: «Может, у вас действительно разрыв связок. Вам надо обратиться к специалисту». Я спросил: «Что вы пытались сказать?» Он указал на «Прости».
Я спросил: «Можно мне сфотографировать ваши руки?»
Он положил руки себе на колени ладонями вверх, как раскрытую книгу.
ДА и НЕТ.
Я навел фокус дедушкиного фотика.
Он держал руки жутко неподвижно.
Я щелкнул.
Я сказал: «Я пойду домой». Он взял тетрадь и написал: «А как же бабушка?» — «Передайте, что я с ней поговорю завтра».
Уже переходя улицу, я услышал за спиной хлопок, похожий на взмах птичьих крыльев у мистера Блэка за окном. Я обернулся, и в дверях подъезда стоял жилец. Он положил руку на шею и открыл рот, как будто снова пытался заговорить.
Я крикнул: «Что вы хотите сказать?»
Он написал что-то в тетради и показал мне, но издали я не увидел, и опять подбежал к нему. Там было: «Пожалуйста, не говори бабушке, что мы виделись». Я сказал «Если вы не скажете, я не скажу», — и даже не задумался над такой очевидной вещью, как почему он хочет сохранить это в тайне? Он написал: «Если я вдруг тебе понадоблюсь, брось камушек в окно гостевой спальни. Я выйду и буду ждать тебя под фонарем». Я сказал: «Спасибо». Хотя внутри себя подумал: На кой ты мне можешь понадобиться?
В ту ночь мне хотелось только заснуть, но получалось только изобретать.
Что если обледенять самолеты, чтобы их не могли найти ракеты с тепловым наведением?
Что если турникеты в метро делать одновременно детекторами радиации?
Что если запредельно удлинить машины «Скорой помощи», чтобы подсоединять ими дома к больнице?
Что если продавать парашюты в поясных сумках?
Что если в кобуру пистолетов ставить сенсоры злобы, чтобы когда ты зол, они не стреляли даже у полицейских?
Что если делать комбинезоны из кевлара?
[78]
