Многих смущает, что против принципа личной собственности раздаются нападки и слева, и справа, но левые, в данном случае, идут против принципов разумной и настоящей свободы. (Голос слева: здорово; голос из центра: верно.) Неужели не ясно, что кабала общины, гнет семейной собственности является для 90 миллионов населения горькой неволей? Неужели забыто, что этот путь уже испробован, что колоссальный опыт опеки над громадной частью нашего населения потерпел уже громадную неудачу? (Голос из центра: верно.)
Нельзя возвращаться на этот путь, нельзя только на верхах развешивать флаги какой-то мнимой свободы. (Голос из центра: браво.) Необходимо думать и о низах, нельзя уходить от черной работы, нельзя забывать, что мы призваны освободить народ от нищенства, от невежества, от бесправия. (Бурные рукоплескания центра и на некоторых скамьях справа; голос слева: а от виселиц?) И настолько нужен для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях, крепкий личный собственник, настолько он является преградой для развития революционного движения, видно из трудов последнего съезда социалистов-революционеров, бывшего в Лондоне в сентябре настоящего года.
Я позволю себе привести вам некоторые положения этого съезда. Вот то, между прочим, что он постановил: «Правительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собственности или хуторским хозяйством. Всякий успех правительства в этом направлении наносит серьезный ущерб делу революции». (Бурные рукоплескания центра.) Затем дальше: «С этой точки зрения современное положение деревни прежде всего требует со стороны партии неуклонной критики частной собственности на землю, критики, чуждой компромиссов со всякими индивидуалистическими тяготениями».
Крестьянин в поле за работой. Начало ХХ в.
Поэтому сторонники семейной собственности и справа, и слева, по мне, глубоко ошибаются. Нельзя, господа, идти в бой, надевши на всех воинов броню или заговорив всех их от поранений. Нельзя, господа, составлять закон, исключительно имея в виду слабых и немощных. Нет, в мировой борьбе, в соревновании народов почетное место могут занять только те из них, которые достигнут полного напряжения своей материальной и нравственной мощи.
Поэтому все силы и законодателя, и правительства должны быть обращены к тому, чтобы поднять производительные силы единственного источника нашего благосостояния – земли. Применением к ней личного труда, личной собственности, приложением к ней всех, всех решительно народных сил необходимо поднять нашу обнищавшую, нашу слабую, нашу истощенную землю, так как земля – это залог нашей силы в будущем, земля – это Россия. (Бурные рукоплескания центра и на некоторых скамьях справа; иронические восклицания слева.)
Две речи о продлении действия временных учреждений и штатов министерства путей сообщения, произнесенные в Государственном совете 30 декабря 1908 года
Я почитаю необходимым представить Государственному совету, прежде чем он перейдет к рассмотрению дела по существу, некоторые соображения об отношении правительства к законопроекту Государственной думы и о продлении действия временных учреждений и штатов Министерства путей сообщения. Как известно Государственному совету, правительство вошло в законодательные учреждения с представлением о временном продолжении помянутых учреждений и штатов, впредь до издания постоянного по этому предмету законоположения. Правительство при этом исходило из следующих соображений: преобразование ведомства путей сообщения, столь разросшегося за последнее время, должно быть строго обдумано сообразно с современными требованиями путейской службы и представлено на законодательное уважение скорее с опозданием, чем в виде не вполне разработанном.
Группа рабочих и железнодорожных служащих у здания мастерских; в центре – министр путей сообщения М.И. Хилков. Чита. 1904 г.
Не рассчитывая добросовестно выполнить эту работу до 1 января 1909 года, правительство вошло с ходатайством о том, чтобы до преобразования ведомства временно не ломались нынешние учреждения, которые, как-никак, поддерживают существующий порядок. При этом смею заметить, что правительство никогда не настаивало на совершенстве существующей организации, а наоборот, всегда сознавало, сознает и теперь, необходимость коренного преобразования ведомства путей сообщения. При этом оно лишь полагало, что можно разрушить существующую организацию, заменить ее другою, но, сохранив ее, опасно наспех вносить в нее коренные изменения, могущие послужить во вред ходу работ.
Государственная дума взглянула на это дело несколько иначе и хотя, правда, не тронула существующих учреждений, но вместе с тем нашла возможным уничтожить в советах и комитетах штатных членов от ведомств, заменив их представителями тех же ведомств, но без присвоения им особого вознаграждения. Правительство не сочло возможным стать на эту точку зрения и в Государственной думе отстаивало свой первоначальный взгляд, основываясь на соображениях двоякого порядка. Первая категория соображений формального свойства касалась того обстоятельства, что Совет по железнодорожным делам существует не на основании временного закона о продолжении учреждений ведомства путей сообщения, но на основании закона постоянного – Высочайше утвержденного в 1885 году мнения Государственного совета. Казалось бы, что постоянный закон уничтожить или изменить возможно лишь в порядке законодательной инициативы, но не попутно при изменении особых временных законоположений.
Другой ряд соображений касается существа дела.
Группа служащих Министерства путей сообщения Российской империи. С.-Петербург. Фото К.К. Буллы. 1900-е гг.
Правительству казалось и кажется, что Государственная дума, сохранив существующие учреждения, лишила их, вместе с тем, возможности производительно работать. Механизм управления путями сообщения зиждется на положении коллегиальном. Дурно ли, хорошо ли, но эти коллегиальные учреждения производят громадную работу. Правительству казалось рискованным в настоящее время дезорганизовать эту работу. Между тем, трудно возложить на должностных лиц, занятых своей прямой обязанностью, участие в комитетах и советах, из которых некоторые собираются чуть ли не ежедневно, невозможно поручить участие в местных советах совершенно иногда неподготовленным лицам, иногда даже уездным чиновникам; этим самым нарушается самый признак, самый принцип коллегиальности, о котором я только что говорил. Особенно это важно в советах местных управлений казенных железных дорог, где ведомству путей сообщения совершенно необходимо иметь представителей независимых, самостоятельных от местного железнодорожного управления.
