Джеймсон схватил ручку, лежавшую на ближайшей полке. Бумаги у него при себе не было, так что он начал записывать слова на левой ладони.
– Продолжай.
И я продолжила.
– «И», – зачитала я, добравшись уже почти до самого конца книги. – «Путь», – зачитала я и замедлила темп, перебирая последние страницы. Ничего. Ничего. Ничего. Наконец я оторвала взгляд от текста. – Конец.
Я закрыла книгу. Джеймсон поднял руку и вытянул ее перед собой, а я подошла к нему, чтобы получше разглядеть написанные на ней слова. Я взяла его за запястье и поднесла ладонь поближе к глазам. «Где есть есть там и путь».
Ну и что нам с этим делать?
– Может, поменяем порядок слов? – предложила я. Чаще всего в таких вот словесных загадках требуется именно это.
Джеймсон просиял.
– Где есть… – начал он.
– …там есть и путь, – закончила я.
Уголки губ Джеймсона изогнулись.
– Тут пропущено слово, – заметил он. – Воля! Это еще одна пословица. Где есть воля, там есть и путь, – проговорил он, задумчиво помахивая кусочком пленки. – Если посмотреть сквозь цветной фильтр, то все линии того же цвета становятся невидимыми. Это один из способов шифровать послания. Надо просто написать текст разными цветами. В этой книге чернила черные, значит, ацетат припрятан не для нее, – проговорил он. С каждым мгновением речь его делалась все быстрее, и эта энергичность была заразительна.
– Получается, что в книге содержится указание на то, где применить пленку, – подсказал Грэйсон из эпицентра библиотеки.
Они давно привыкли к дедушкиным играм. Их натаскивали на такие вот головоломки с малых лет. Чего никак не скажешь обо мне, и все же этого короткого обмена репликами оказалось достаточно, чтобы у меня в голове все встало на свои места. Красная пленка нужна была для того, чтобы прочесть скрытое послание, но в книге его нет. При этом книга, как и письмо, содержит подсказку – в нашем случае фразу с пропущенным словом.
Где есть воля, там есть и путь.
– Как вы думаете, – медленно сказала я братьям, снова и снова прокручивая в голове эту загадку, – а какова вероятность того, что где-нибудь лежит копия завещания вашего дедушки – его последней воли, – написанная красными чернилами?
Глава 34
Я спросила Алису о завещании. В глубине души я думала, что она посмотрит на меня как на поехавшую, но стоило мне произнести фразу «красные чернила», как выражение ее лица изменилось. Она сообщила, что может организовать мне просмотр Красного Завещания, но сперва я должна оказать ей одну услугу. А именно встретить у себя в комнате команду из двух стилистов – брата и сестры, – которые притащили ко мне в спальню столько всего, что она стала походить на какой-то модный бутик. Девушка-стилист была миниатюрной и молчаливой.
Парень же был рослый – футов шесть, а то и больше – и постоянно отпускал комментарии.
– Желтый вам носить ни в коем случае нельзя, и я бы от души рекомендовал вообще исключить из своего лексикона такие слова, как «оранжевый» и «кремовый», но из остальных цветов можно выбрать что угодно – вам все будет к лицу. – Мы втроем засели у меня в комнате в компании Либби и тринадцати передвижных стоек с одеждой, десятков подносов с украшениями и ванной, быстро переоборудованной в самый настоящий салон красоты. – Яркие цвета, пастельные, можно даже землистые, но только если без фанатизма. Как вы относитесь к однотонным лукам?
Я оглядела свой нынешний наряд: серая футболка, простые джинсы – вторые в моем личном списке самых удобных.
– Мне главное, чтобы попроще.
– Простота есть ложь, – тихо проговорила девушка. – Но порой она прекрасна.
Либби, стоявшая рядом, прыснула со смеху и прикусила губу, чтобы не выдать себя. Я покосилась на нее.
– Тебе, я гляжу, это все по душе? – мрачно спросила я. А потом вдруг обратила внимание, как она сегодня одета. На ней было черное платье – что само по себе было неудивительно, учитывая, как она любила этот цвет, вот только фасон был до того изысканный, что в таком впору было ехать на прием в какой-нибудь загородный клуб.
А ведь я просила Алису не давить на нее!
– Ты вовсе не обязана изменять своему… – начала было я, но сестра меня перебила.
– Меня подкупили. Обувью, – сообщила она и кивнула на дальнюю стенку, вдоль которой выстроилась длинная шеренга кожаных ботинок всевозможных оттенков фиолетового, синего и черного и разной высоты – по лодыжку, по икру, была даже пара ботфортов.
– А еще мрачными медальонами, – невозмутимо уточнила Либби. Она просто обожала украшения, выглядевшие так, будто в них поселился злой дух.
– То есть ты согласилась переодеться в обмен на пятнадцать пар ботинок и какие-то там мрачные висюльки? – переспросила я. Чувство было такое, словно меня предали.
– И за невероятно мягкие кожаные штаны! – уточнила Либби. – Честное слово, оно того стоило. Я такая же, как и прежде, разве что… помоднее. – Волосы у Либби по-прежнему оставались синими. Лак на ногтях – черным. И сейчас в фокусе внимания команды стилистов была вовсе не она.
– Начнем с волос, – объявил парень, окинув неодобрительным взглядом мои распущенные пряди. – Согласна? – спросил он у своей сестры.
Ответа не последовало, а все потому что девушка исчезла за одной из стоек. Слышно было, как цокают вешалки, передвигаемые ею с места на место.
– Волосы густые. Не волнистые, но и не прямые. Тут есть два важных условия, – проговорил этот рослый великан, куда больше похожий на нападающего в регби, чем на парикмахера. – Минимальная длина должна быть хотя бы на пару дюймов ниже подбородка, а ваш максимум – это середина спины. Мягкие волны тоже не повредят. – Он посмотрел на Либби. – Мой вам совет: если она захочет себе челку, сразу от нее отказывайтесь.
– Я об этом подумаю, – серьезно пообещала Либби. – Главное – чтобы волосы можно было собрать в хвост, иначе это просто мука.
– В хвост, – повторил великан и с осуждением посмотрел на меня. – Вы что, до того сильно ненавидите свои волосы, что готовы обречь их на страдания?
– Да нет. – Я пожала плечами. – Мне просто все равно.
– Это тоже ложь, – заявила девушка, появившаяся из-за стойки. В руках у нее было с полдюжины вешалок с одеждой, и она развесила их на соседней стойке лицом ко мне. В результате получилось три разных комплекта.
– Классика, – она кивнула на льдисто-голубую юбку и футболку с удлиненным рукавом. – Натурэль, – тут она перешла ко второму наряду – свободному, летящему платью в цветочек, на котором можно было насчитать по меньшей мере с десяток разных оттенков красного и розового. – Молодежный деловой с дерзкой изюминкой! – В последний комплект входила коричневая кожаная юбка – короче, чем все предыдущие, и, пожалуй, гораздо у́же. К ней в пару стилистка подобрала белую рубашку с высоким воротником и землисто-серый кардиган.
