– Золотые слова, – ледяным тоном произнес кто-то. – Жаль, что вышло иначе. – Наверху показался Грэйсон Хоторн.
Ребекка обернулась к нему.
– Речь шла о твоей маме, Грэй. Я не могла…
– Надо было мне обо всем рассказать, – тихо сказал Грэйсон. – Я бы все уладил, Бекс.
Что-то мне подсказывало, что улаживание обошлось бы без передачи собственной матери полиции.
– Было и второе нападение, – сказала я, не сводя раздраженного взгляда с Ребекки. – Ты же про это слышала? Дрейк пытался столкнуть нас с дороги. Я чудом выжила – а со мной и Алиса, Орен и Тея.
Услышав имя Теи, Ребекка шумно всхлипнула.
– Ребекка, – понизив голос, позвал ее Грэйсон.
– Пусть так, – сказала она. – Но Эмили не хотела бы, чтобы…
– Ее уже нет, – сказал Грэйсон. Тон у него был мягкий, но от сказанных слов у Ребекки перехватило дыхание. – Бекс. – Он поймал ее взгляд. – Ребекка. Я обо всем позабочусь. Обещаю: все будет хорошо.
– Не будет, – возразила я.
– Тебе пора, – шепнул Грэйсон Ребекке. Она ушла, и мы остались наедине.
Грэйсон неспешно спрыгнул ко мне, в потайную комнату.
– Ксандр сказал, я вам тут нужен.
Он все-таки пришел. Может, этот поступок значил бы для меня куда больше, не поговори я до этого с Ребеккой.
– Ваша мать пыталась меня убить.
– Моя мать – человек непростой, – парировал Грэйсон. – Но родня есть родня.
Между мной и семьей он всегда выберет второе.
– Если я и вам пообещаю, что все улажу, – продолжил он, – вы мне доверитесь? Я гарантирую, что больше никто не причинит вреда ни вам, ни вашим близким.
Непонятно было, как он вообще может выдавать хоть какие-то гарантии, но Грэйсон явно верил, что это ему по плечу. Весь мир пляшет под дудку Грэйсона Хоторна. Мне вспомнилась наша первая встреча, его уверенный, непобедимый вид.
– Тогда давайте сыграем, а? – предложил он в ответ на мое молчание. – Я знаю, вы любите рисковать. И азарт вам по душе. – Он шагнул ко мне. – Ну пожалуйста, Эйвери. Дайте мне шанс все исправить.
Тут уже ничего не исправишь, впрочем, попытка – не пытка. Я ему ничего не должна. И не обязана соглашаться.
И все же…
Может, всему виной выражение его лица. Или осознание, что он уже однажды лишился всего по моей вине. А может, мне просто хотелось, чтобы он заметил меня, отвлекся от мыслей о восемнадцатом октября.
– Хорошо, – согласилась я. – Во что играем?
Грэйсон задержал на мне взгляд своих серебристых глаз.
– Загадайте число, – попросил он. – От одного до десяти. Если я его угадаю, то вы разрешите мне все уладить самостоятельно. Ну а если нет…
– Я сама передам вашу мать полиции.
Грэйсон сделал полшага в мою сторону.
– Загадайте число.
Шансы у меня были неплохие. Вероятность, что Грэйсон угадает число верно, составляла всего десять процентов. Остальные девяносто были на моей стороне. Я решила не спешить с выбором. Зачастую люди выбирают числа на автомате. Так часто происходит с семеркой. Можно взять какой-нибудь из крайних вариантов – единицу или десятку – но их проще угадать. Еще в голове крутился вариант «восемь», запомнившийся мне с той поры, когда мы пытались разгадать смысл цифровых подсказок. И «четверка», ассоциирующаяся с братьями Хоторн.
Если не хочется, чтобы догадка Грэйсона оказалась верной, надо взять неожиданный вариант. Тот, у которого нет объяснения.
Два.
– Написать число? – спросила я.
– На чем? – тихо спросил он.
Я сглотнула.
– Ну а вдруг вы угадаете, а я солгу, что это не так? Как вы узнаете правду?
Грэйсон немного помолчал, а потом произнес, неожиданно перейдя на «ты»:
– Я тебе доверяю.
Грэйсон Хоторн был не из тех, кто доверяет каждому встречному – я ощущала это всеми фибрами души.
– Хорошо, угадывай, – сказала я, сглотнув.
Он раздумывал над ответом примерно столько же, сколько я выбирала число. Заглянул мне в глаза, пытаясь разобраться в моих порывах и мыслях, точно я была очередной головоломкой на его пути.
Ну и что же ты видишь, когда смотришь на меня, Грэйсон Хоторн?
– Два, – предположил он.
Я посмотрела в сторону, разорвав наш зрительный контакт. Можно было солгать. Сказать, что он ошибся. Но я не стала этого делать.
– Правильно.
Грэйсон судорожно выдохнул, а потом бережно приподнял мое лицо, заставив снова взглянуть ему в глаза.
– Эйвери, – позвал он меня по имени – чуть ли не впервые за все время. Ласково скользнул кончиками пальцев по скулам. – Даю тебе слово. Больше тебя никто не тронет.
Он думает, что сможет меня защитить. И хочет этого. Он прикоснулся ко мне, и кроме этих касаний мне сейчас больше ничего не нужно. И кроме его защиты. Его тепла. Его…
Шаги! Наверху послышался шум, и я отпрянула от Грэйсона. А через несколько секунд в комнате появились Ксандр с Нэшем.
Усилием воли я отвела взгляд от Грэйсона и посмотрела на них.
– Где Джеймсон? – спросила я.
Ксандр прочистил горло.
– Когда я пригласил его к нам присоединиться, я в свой адрес каких только нежностей не услышал, мама дорогая.
Нэш фыркнул.
– Он скоро подойдет.
Мы стали ждать. Прошло пять минут, а потом и все десять.
– Можете пока свои замки открыть, – предложил Ксандр. – Ваши руки, господа.
Первым пошел Грэйсон, а за ним – Нэш. Сканеры считали их отпечатки пальцев, а потом вновь послышался грохот засовов.
– Итого: три замка открыто, – подытожил Ксандр. – Остался последний.
Прошло еще пять минут. Восемь. Он не придет, подумала я.
– Джеймсон не придет, – объявил Грэйсон, точно прочитав мои мысли с такой же легкостью, с какой он угадал число.
– Придет, – упрямо повторил Нэш.
– Ну да, я же всегда делаю, что велят, забыли?
Мы подняли взгляд на голос – и Джеймсон спрыгнул в комнату, приземлившись между братьями и мной, пригнувшись чуть ли не до земли, чтобы смягчить падение. А потом распрямился и по очереди заглянул в глаза всем присутствующим. Нэшу. Ксандру. Грэйсону.
Мне.
– Не умеешь ты вовремя останавливаться, а, Наследница? – произнес Джеймсон. Впрочем, в его тоне не было и капли неодобрения.
– Не такая уж я и слабачка, как кажется, – парировала я. Он смерил меня взглядом и подошел к двери. Приложил ладонь к панели со своими инициалами. Последний засов отодвинулся, и дверь приоткрылась – на дюйм, может, на два. Вопреки ожиданиям, Джеймсон не стал ее распахивать, а вернулся к прорехе в потолке, подпрыгнул, уперся ладонями в ее края и выбрался наружу.
