– Я не хочу больше слышать о твоих женщинах из прошлой жизни. И если ты снова начнешь, мы расстанемся.
– Эй, не так дерзко, Шерлок. У тебя ведь тоже было несколько мужчин до меня.
– Ну да. Честно говоря, у меня с двумя были отношения, и с тремя я спала.
– Прости, что? Ты спала только с тремя?
– С четырьмя, если считать тебя.
– Ничего себе, никогда бы не подумал.
– Ты ожидал большего?
– Ты прекрасна. Я думал, у тебя было больше мужчин, но теперь рад, что их было мало. В противном случае мне бы пришлось их разыскать и избить.
– Псих. У тебя что, тоже есть список?
– Нет, но есть вещи, которые я хочу.
– Что, например?
– Хочешь узнать мои заветные тайны, да, Грейси?
– Тайна за тайну.
– Ну хорошо.
Он делает глубокий вдох и некоторое время остается неподвижным, а потом берет меня за руку и начинает говорить:
– Сейчас для меня самое главное, чтобы мама поправилась. Когда врачи не смогли спасти ее ноги, она была в шоке и перестала жить. У нас с отцом были из-за этого большие проблемы. Этот несчастный случай изменил жизнь всей моей семьи.
– Мне очень жаль, – говорю я, а Зейн обнимает меня еще крепче.
– Ты подарила нам надежду. Ты сама видела, каких успехов она достигла за последнее время.
– Я просто не давлю на нее. Возможно, ей нужен тот, кто не знает и не ждет от нее чудес.
– Возможно, но, что бы то ни было, пожалуйста, не прекращай это.
– Обещаю. Расскажи мне, а какое тайное желание было у тебя до аварии?
– Это тайна.
– Как всегда. Ты ничего не хочешь мне рассказывать.
– Хорошо, но только потому, что это ты. Я еще никому настолько не доверял.
– Ты меня заинтриговал.
– Я пишу книгу в течение многих лет, и моим самым большим желанием является ее публикация.
Глава 28
Зейн
Грейс молчит довольно долго, что заставляет меня нервничать. Она считает это глупым? Или пустой тратой времени? Или думает о том, что эта работа без будущего, без заработка?
– Ого.
Грейс выдыхает, поворачивая голову, и ложится щекой на мою грудь.
– Всегда подозревала, что у тебя есть творческая жилка. Автор книг. Тебе это подходит.
– Ты так считаешь? – Мой голос звучит одновременно с надеждой и с неуверенностью.
– Определенно. Работа в офисе с огромным количеством народа явно не для тебя. Если бы ты спросил меня об этом пару недель назад, возможно, я сказала бы иначе, но теперь, узнав тебя лучше, совершенно уверена в своих словах.
Улыбка против моей воли расползается на моем лице. Эта великолепная женщина знает меня настоящего, чувствует мое внутреннее «я», которое так старательно пытаюсь скрывать от всех. Наклонившись, оставляю поцелуй на ее лбу. Это благодарность за то, что она рядом, что принимает меня таким, какой я есть. Иногда она кажется мне закрытой книгой, загадкой, которую еще предстоит разгадать, а иногда создается ощущение, что я уже все знаю о ней. Но в одном уверен точно – Грейс абсолютно искренняя в своих словах и мыслях.
– Я могу ее почитать?
И вот он – вопрос, которого я так боялся. Чувствую обязанным сказать «да», но Грейс сможет понять, что мне требуется некоторое время.
– Когда закончу, с удовольствием дам тебе почитать. Только это может произойти через неопределенное время.
– Ничего страшного. Я умею ждать.
Ее глаза сияют, словно она благодарна за то, что я пообещал ей показать книгу, и не важно – сегодня, завтра или через год.
Вдруг раздается громкое урчание ее желудка.
– Шерлок? Ты голодна? – хмуро спрашиваю я, но она прячет лицо в ладони и что-то невнятно бормочет.
– Так, я не понимаю, что ты там бормочешь, но у меня есть макароны, сыр, и я готовлю лучшее студенческое блюдо. Такого ты не найдешь во всем Нью-Йорке!
– Если тебя не затруднит.
– Да ладно, я сам умираю с голода, но боюсь признаться в этом.
– Точно. Ты и стесняешься. Ну-ну. – Грейс закатывает глаза и вылезает из ванны.
– Эй, это не я жаждал секса в лифте. – Я изящно шевелю бровями, чем смешу ее.
Ее смех божественен! Обнаженная Грейс, с каплями воды на коже и мокрыми волосами – самое прекрасное зрелище, что я когда-либо видел. Настолько чистая и непорочная, что перед моими глазами предстает сцена. Данея купается в реке, а Ассасин наблюдает за ней из укрытия, и когда подходит, смотрит в ее глаза – оба понимают, что любят друг друга.
– Все в порядке? – спрашивает Грейс и возвращает меня из мира грез в реальность. К моему огромному сожалению, она уже накинула халат и лишила меня возможности созерцать ее прекрасное тело.
– Да. Я лишь ненадолго отлучился.
– И где ты был?
– В своей книге.
– Неужели? Искра вдохновения или как вы, писатели, это называете? Тебя поцеловала Муза?
Хватаю ее за пояс халата и притягиваю к себе.
– Единственная, кто может поцеловать меня, – это ты, но Муза может тихонечко шептать мне на ухо идеи.
Грейс хихикает и целует меня мягко и нежно.
– Ты всегда говоришь такие красивые слова и словоохотлив, как истинный автор.
– Это самый прекрасный комплимент, который ты могла мне сделать.
Я хочу завладеть ее ртом и целовать до тех пор, пока мы не окажемся в одной постели, а потом… Но тут голодный желудок вновь урчит, заставляя нас рассмеяться.
– Хорошо, понял, мне нужно поскорее заняться едой.
После перекуса мы ложимся в постель и мгновенно засыпаем, хотя планировали заняться совершенно другим. Грейс, как и я, любит спать обнаженной – привычка, которая нас объединяет.
Несмотря на то что эта замечательная женщина лежала рядом со мной раздетая, я спал как убитый. Ее объятия подарили мне лучший сон за последнее время. Воскресенье мы проводим в постели, дарим друг другу радость, смотрим фильмы, читаем или слушаем музыку. Идеальный выходной день.
Проснувшись утром, обнаруживаю, что Грейс уже ушла, ей надо ранним утром быть в поместье моих родителей. Она наклеила мне на лоб стикер с сообщением о том, что я очень милый, когда сплю. Улыбаюсь, и в моей груди распространяется тепло от ее слов. Положив записку на тумбочку, смотрю на часы и вздыхаю. Уже половина восьмого. Как бы мне хотелось перед работой посидеть с книгой, но в девять я должен быть в Coleman & Sons.
Быстро записываю идеи на телефон и собираюсь в офис. Захожу в здание с кофе в руках и не могу стереть с лица улыбку, потому что все мои мысли только о Грейс. Секс в лифте был невероятен, но мне больше понравилось совместное расслабление и разговор в ванной.
