– Нина!
Та обернулась.
– Что?
– А где шланг? – изумилась я.
Нина развернулась и помчалась в коридор, причитая на бегу:
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Извини, я тороплюсь.
Я услышала стук двери туалета, посмотрела на прозрачный мешок, от которого вниз шла прозрачная трубка. В ней определенно была жидкость. И куда она поступает, если в Нину не воткнули иглу? Мой взгляд переместился на диван, где ранее лежала няня, и…
Я кинулась к врачу и начала его трясти.
– Сейчас, Олег Евгеньевич, – зашептал Никита, – я весь внимание. Куда ехать?
– Уже приехали! – закричала я. – Немедленно просыпайся!
Из кухни выбежала Марина.
– Дашута, что стряслось?
Я показала на диван.
– Вот!
Жена Дегтярева ойкнула и завопила:
– Совесть у него есть?
Никита открыл глаза.
– Доброе утро.
– Вечер давно, – еще громче крикнула фиктивная супруга полковника, – очнись, Айболит!
– А вот и мы! – заявил Дегтярев. – Поесть пришли.
– Я тоже не прочь подкрепиться, – сказал Феликс.
– Ты кекс испекла? – налетел на Марину Игорь.
– Кексы хорошо, а сосиски лучше, – заметил Кузя.
– Лучше котлеты, – возразил Сеня.
– Если только они из мяса, – уточнил Леня, – из капусты противные.
– Дарья, Марина, отпустите незнакомого мужчину, – велел полковник. – Зачем вы его трясете?
– Он врач! – негодовала Мариша.
– Приехал по вызову, поставил Нине капельницу, – закричала я. – Смотрите, куда он иглу воткнул! В какое место лекарство попадает! Ну? Куда?
– В диван, – расхохотался Игорь, – прикол!
Глава тринадцатая
– Друг мой, неужели вы не поняли, что вливаете лекарство в диван? – изумился Маневин.
– Ладно он не дотумкал, – веселился Гарик, – что с убогого взять! Но Нинка-то! Она почему визг не подняла?
Никита Сергеевич сгорбился.
– Я устал. Вот и совершил ошибку.
– Врач не имеет права на подобное… э… э… слово приличное никак не подберу, – высказался Семен, – ну, нет таких интеллигентных выражений. Для того, что мы видим, русский народ другую лексику изобрел.
– Я не врач, – прошептал Никита Сергеевич.
– А кто? – еще сильнее разозлилась Марина. – Водопроводчик?
– Да, – вдруг подтвердил эскулап.
От неожиданности мы все замолчали.
Первым пришел в себя Маневин.
– Друг мой! Если я верно оцениваю ситуацию, вас прислали из медцентра.
– Угу, – согласился самозванец.
Игорь подпрыгнул в кресле.
– Там вместо врачей работают слесари? Креативненько!
– Я инженер, – забубнил Никита Сергеевич, – кандидат наук, работал в НИИ, оно развалилось. Год жил на сбережения, пытался на службу устроиться, но никак не получалось. Наконец меня взяли в фирму, она местные поселки обслуживает. Я стал простым работягой. Сегодня меня вызвали в медцентр, он недавно открылся, у них только два врача в штате. Клиентов мало. Устраняю, значит, я засор, подходит их главный и спрашивает:
«Хочешь денег?»
Ну так! Говорю ему:
«Да».
Он мне ключи дал.
«Садись на «Скорую», кати по вызову».
Я испугался.
«Извините, я не имею должного образования».
А шеф меня к двери подталкивает.
«И не надо. Посмотри на больную, покачай головой: «Сложный случай. Надо срочно везти в стационар». И вези сюда. Мы сейчас в таком положении, что любой собаке рады. Нельзя клиента упускать, конкуренция жесткая. Тащи сюда, всех на лапы поставим. Я тебе хорошо заплачу».
И я покатил! Удивился, конечно, когда женщину увидел, но вида не подал. Хотел заявить, что в больницу ехать надо…
Лжедоктор вздохнул.
– А у вас так хорошо, тепло! Собак много, я их обожаю, а завести не мог, жил в коммуналке, соседи были против. Сейчас вообще на улице оказался, снял сарайчик в Норкине, это село неподалеку. В доме холод! Ем лапшу быстрого приготовления. А у вас… ну прямо… как в детстве… вкусно едой пахнет… я хотел немного в уюте посидеть… ну… вот… и придумал капельницу. Ставить ее не умею, воткнул иглу в диван. Простите меня! Мне очень стыдно!
Афина подошла к Никите и положила голову ему на колени. Он погладил псинку.
– Очень животных люблю, поэтому с радостью сегодня к ветеринарам поехал, думал, увижу четверолапых, порадуюсь. А у них пока в стационаре пусто.
– Рождественская история про мальчика, у которого нет шерстяных носков, растрогала меня до слез, – заржал Гарик. – Мужик, вали отсюда, пока цел!
Дегтярев побледнел. Я испугалась.
Если полковник краснеет, это не страшно. Это даже хорошо, потому что по месту возникновения пятен и по их интенсивности я определяю, в каком настроении пребывает Дегтярев. У толстяка шея цвета спелой редиски? Это чепуха, легкое раздражение. Щеки смахивают на сочный томат? Александр Михайлович хочет швырнуть в вас тарелку, но сдерживается. Его лицо напоминает баклажан? Сейчас начнется разбор полетов. А вот в случае бледности кожных покровов полковника быстро залезайте под стол, потому что сейчас разразится буря, по сравнению с которой торнадо, ураган «Изабелла», извержение вулкана и прочие катаклизмы покажутся вам просто развлечением. Единственный способ остановить толстяка, который превратился в разъяренного тигра, сидящего в боевой машине, оснащенной ракетами, это переключить его внимание.
– При чем тут ветеринар? – удивилась я.
– Так вы позвонили в ветклинику, – ответил Никита, – и вызвали врача!
Все присутствующие повернулись в мою сторону. Шея Дегтярева багровела. Я выдохнула, кажется, гроза прошла стороной.
– Солнышко, ты решила вызвать к Нине специалиста по животным? – спросил Феликс.
– Конечно нет! – воскликнула я. – Нашла в Интернете новую клинику, обрадовалась, что она в паре минут езды от нас…
– Название подскажи, – попросил Кузя и открыл ноутбук, который всегда таскал с собой.
– «Помощь всем», – продиктовала я.
– Есть такой, – ответил Кузя, – новый ветеринарный центр.
Игорь затрясся от смеха. Дегтярев крякнул, а Феликс обнял меня.
– Дорогая, каждый может ошибиться.
– Нет, – простонал Гарик, вытирая салфеткой слезы, от хохота покатившиеся из глаз, – нет, нет, все правильно. Нина коза. Дарья злится, когда я это говорю, а сама-то! Похоже, она со мной согласна, хоть и не признается в этом.
