Кузя взъерошил волосы.
– Верно. Но есть обстоятельство, которое нам здорово мешает. Жертвы Лесного палача не идентифицированы. Состояние тел не позволило это сделать. Думаю, преступник знал о восстановлении лица по костям черепа. Эта информация не скрыта от простого обывателя. О такой возможности пишут авторы детективов и телесериалов. Головы у погибших отсутствуют, кисти рук, ступни ног тоже. Эти части тел не нашли. Теперь предположим, что шофер Светланы – любовник одной из погибших. Биография у парня идеальная, он честный, аккуратный, не вороватый. Вызовет он наши подозрения? Нет! А на самом деле мужик хочет отомстить за убитую, выяснил, что преступник член семьи Буркиных, и составил план.
– К сожалению, ты прав, – согласился Собачкин, – без знания имен жертв работать трудно. Их по списку пропавших без вести проверяли?
Кузя вскинул брови.
– Останки без головы? Три скелета? И кого вызывать на опознание, а? Установили только, что убиты молодые женщины. Все! Не за что было зацепиться.
– Плохо работали, – взвился полковник. – Кто у них руководил бригадой экспертов?
– Рачкин, – ответил Кузя.
– Вениамин! – еще сильнее рассердился Дегтярев. – Вопросов нет! Тесть моего начальника! Работал спустя рукава. Занимал должность до глубокой старости. Дурень! Идиот! Тьфу! Я всегда так изощрялся, чтобы этот козел не работал с трупами по моим делам! Неприкосновенный кретин! Ну да, его дочь была замужем за нашим главным. А следственной бригадой руководил Гуляев. Он когда-то был хорошим сыщиком. Да устал, мечтал о пенсии, надоел всем вокруг своими разговорами про курятник, который построит. Владимир очень хотел дело побыстрей с рук сбыть. И что вышло? Эксперт старик безумный, его из-за родственных связей выпереть нельзя. Одни косяки лепит, а все помалкивают. И следователь, который в мечтах несушек разводит. Редкая парочка: кретин и полный пофигист. Займись Константином мои люди, по-другому бы все вышло!
Послышалось тихое «блям», ко мне на ватсапп прилетело сообщение: «Дашенька, я переодела девочку. Она красавица. Жду вас!»
Я встала.
– Пойду домой, там Антонина нарядила куклу в обновку.
Лицо Александра Михайловича стало бледнеть.
– Кто? Что она сделала?
– У нас в гостях Мартынова, – напомнила я.
– Это кто? – снова спросил полковник.
– Женщина, которая подарила мне Ем… Еф… Ехимифи… Мы с тобой ее перед тем, как прийти сюда, встретили в коридоре. С чемоданами.
Я замолчала.
– Ничего не понял, – отмахнулся Дегтярев, – но не смею тебя задерживать.
– Скоро вернусь, – пообещала я, – только полюбуюсь куклой и галопом назад.
– Дашута, раз ты все равно собралась в особняк, помоги мне отнести заливное из курицы! – закричала из глубины дома Марина.
– Холодец? – оживился полковник.
– Куриный? – обрадовался Кузя.
– Да, да! – подтвердила жена полковника. – Я готовила его в гостевом домике, запихнула в холодильник на втором этаже. В том, что в особняке, места не нашлось. Я устроила там фаршированного кролика мариноваться, да еще…
– И долго кролику лежать? – осведомился толстяк.
– Я вынула его после обеда и уже запекла на ужин, – отчиталась жена. – Ну, мы с Дашенькой пошли. Не стану вам мешать.
Александр Михайлович вскочил.
– Пора сделать перерыв, перекусить и с отдохнувшим мозгом…
– …и сытым желудком вернуться к работе, – договорил Сеня. – Кролик и заливное ждут нас. Кузя, бросай ноутбук!
– Возьму его с собой, – пробормотал друг Собачкина.
Глава двадцать седьмая
Едва я вошла в столовую, как Антонина кинулась ко мне.
– Вот, вот! Голубое платье! Кружевной подъюбник, новые туфельки! Как тебе это? Как? Скажи скорей!
Я отметила, что Мартынова перешла на «ты», и восхитилась:
– Кукла выглядит великолепно!
– Да, да, да, – зачастила Антонина, – я прекрасно шью. Оцени пуговицы.
– Потрясающие, – сказала я.
– Скажи, чем они тебе понравились?
– Дырками, – шепнул кто-то мне на ухо.
– Дырками, – повторила я.
– Пуговицы на ножках, – возмутилась гостья, – у них снизу петелька. Какие дырочки?
Я повернула голову и увидела Гарика: он стоял рядом и ехидно улыбался.
– Смеешься надо мной! – всхлипнула Тоня. – Считаешь меня дурой?
– Конечно нет, – возразила я.
– Держишь меня за идиотку, – зашмыгала носом Мартынова, – мол, приперлась этакая чудачка за город, ехала два часа по пробкам. Зачем? Чтобы сделать подарок тебе еще лучше! Красивее! А ты! Даже не посмотрела на застежки.
Мне стало неудобно.
– Пуговички очаровательны.
– Да? – прищурилась Антонина, схватила Еф… Ех… Ем… (извините, не могу произнести это имя) и прижала к своей груди. – Говоришь: пуговички очаровательны?
– Да, да, да, – подтвердила я.
– И какого они цвета?
Вопрос застал меня врасплох. Я покосилась на игрушку, но Мартынова держала ее так, что я видела только спину куклы. А там не было пуговиц.
– Ну, отвечай! – потребовала Тоня.
– Красные, – шепнул Гарик.
Ну уж нет, на этот раз он меня не обманет. Любимый отпрыск Зои Игнатьевны вечно врет. Если он говорит: «Красные», значит…
– Синие! – заявила я.
Глаза Тони налились слезами.
– Так и знала, что ты хвалишь мою тонкую работу из вежливости. Сама даже не глянула на мою девочку.
– Зеленые, – сказала я, – извини, у меня дальтонизм.
Мартынова села в кресло, по-прежнему обнимая игрушку.
– У меня папа был дальтоник, я знаю, что женщин, которые цвета путают, почти не бывает. Зачем меня обманываешь? Пуговички красные!
Я схватила со стола бутылку минералки и принялась пить прямо из горлышка.
– Я подсказывал тебе, – зашипел Игорь, – но ты у нас сама все знаешь. Довела Тонечку до слез!
Гостья принялась всхлипывать.
– И башмачки тебе не понравились, и шляпка…
– У нее нет головного убора, – пролепетала я.
Антонина перестала шмыгать носом. Посмотрела на куклу и заорала:
– Где она?
И тут раздался оглушительный грохот. Я подпрыгнула на стуле и разлила воду из бутылки.
– Что случилось? – обморочным голосом спросила Мартынова. – Мне показалось, что крыша падает.
– Простите, – произнес мужской голос, – это я уронил гармошку.
