– Не-э-э…. с-с-знаю-ю…
– Ладно. Что Мак-Кейн планируют с ней делать?
– Не-э-э…. с-с-знаю-ю… Л-лорд с-сказал, что ис-спользует против-в… что важно…
– Ясно, – перебил я.
Озадаченно потерев подбородок, попытался задать еще несколько вопросов, но каждый раз натыкался либо на очередное «не знаю», или на весьма невнятные объяснения. И сие приводило к одному-единственному выводу: «любимый» дядюшка участвовал в игре как обычная пешка, исполнитель. Желая выслужиться, заработать расположение союзника и, возможно, будущего гранд-лорда. Но поступал максимально аккуратно, дабы не вызвать недовольство текущего правителя, лавировал и обтекал, хитрил. Информацию собирать пытался, но столкнулся с жестким противостоянием и тайной. И когда необъяснимо потерял пятого или шестого шпиона, осознал: все очень серьезно.
Нолан боялся. Я чувствовал его страх сквозь паутину печати, сковывающую разум и заставляющую выдавать ответы. Родственник явно понял, что влез в чужую игру. И жаждал одного – выйти из нее без потерь.
И я его понимал, так как оказался в том же положении. Если не хуже.
– Вестники! – выдохнул, когда осознал, что большего не добьюсь. Чуть не плюнул в сердцах, но удержался. И вместо того решил: пора уходить. Хватит.
Спрятав револьвер в кобуру, оглянулся на Коула – тот находится в беспамятстве. Вроде шевелится, но будто во сне. Затем я посмотрел на Брана. Тот отстраненно наблюдал, как допрашиваю нанимателя; пакет с бумагами спрятал под плащ. Но в глазах сквозило смутное понимание, уважение и опаска.
– Путы истины, если не ошибаюсь, – произнес, перехватив мой взгляд, – редкая штука. На мне не испытывай, пожалуйста.
– Ты-то откуда такие слова знаешь? Хотя не важно, все равно ошибся. Если будешь себя хорошо вести, не придется, – мрачно буркнул я. Кивнул на Коула: – Нужна твоя помощь.
– Ладно, – согласился друг детства. – Я как минимум должен за бумаги. Но как ты собираешься пробираться мимо охраны?
– Ни черта ты не должен! – ответил я с прорезавшейся злостью. – А с охраной нам помогут. Давай!
Вместе сумели поднять лысого на ноги. Я схватил справа, закинул руку Проныры себе на плечо, Бран подхватил слева. Подняли и поволокли к выходу. У люка остановились, и я, усилием воли активировав второй контур артефакта, сказал дяде:
– Встань. Открой дверь. Затем проведи нас мимо охраны к выходу. Мы твои гости. Как уйдем, можешь идти спать. Забудешь об этом разговоре и обо всем том, что связано с ключом. Забудешь, что узнал обо мне за последние пять дней. Понял?
– Да, – ответил Нолан. Заторможенно поднялся с дивана и прошествовал к выходу. – Вы гости. Я забуду.
Голос дядюшки изменился, стал более внятным. Сам он стал больше напоминать живого человека, а не куклу-марионетку. Лишь выглядел очень сонным и уставшим. Я обернулся и бросил взгляд на троицу бандитов-подручных, установил контакт с разумом каждого и повторил фокус с забвением.
Бран ошибся. У меня в кулаке лежала монетка не пут, а инструмента подороже и посложнее – бича погонщика. Таких, насколько знал, вообще штук десять в мире. Принцип действия отдаленно смахивал на узоры гипносов. Но с весьма гибкой регулировкой, стопроцентным контролем и почти без побочных эффектов. Если правильно использовать. И надо ли упоминать, что человек без связи с Изнанкой работать с подобным инструментом попросту не сумеет? Что, узнай инквизиция о запретном артефакте, меня долго и со вкусом разбирали бы по частям?..
– Мог бы внушить ему, что вредить тебе нельзя, – заметил Бран, видимо осознав ошибку. – Либо можно заставить отписать тебе состояние.
– Это так не работает, умник. Не с этим, – отмахнулся я. – Внушения сильнее стирания памяти. От длительного сойдет с ума или откинет ласты. А потом труп изучат люди в сутанах и начнут расследование.
– Не знал о таких тонкостях, – задумчиво обронил друг детства.
– Думай, прежде чем ляпаешь или творишь, – едко прокомментировал я. – И не переступай черту. Не делай суждений, основываясь на молве.
– Но…
– Умолкни и тащи, – буркнул я грубо. Сознавал, что он хочет как-то уменьшить возникшую между нами пропасть, но раздражался от этих попыток. И больше бесился, сознавая, насколько по-гадски себя веду и что меня сие почему-то волнует.
К счастью, он послушался и заткнулся, но по-прежнему распространял флер вины, горечи и раскаяния, только больше не бесил репликами. И мы двинулись коридорами грота. Впереди шел Нолан, устраняя одним своим видом угрозы в виде охранников и прислуги. А за ним тащились мы, волоча Коула на плечах. И хоть выглядел делец мелким, но весил почему-то весьма прилично. К тому же где-то на середине пути начал подавать признаки жизни, приоткрыл глаз и захрипел, а потом застонал. Причем в неподходящий момент, когда из бокового прохода в гостиную, через которую мы двигались, выглянул бдительный охранник.
– Орм… Орм….
– Да кто ж еще? – буркнул я. – Заткнись!..
– Орм, ты за мной приш-шел, – с легкой шепелявостью из-за разбитых губ, невыразимой нежностью пробормотал Проныра. – Как ж-же я рад…
– Да заткнись ты! – зашипел я.
– Господин? – спросил воин, подозрительно осматривая нашу разношерстную компанию.
– Это гости, – сказал Нолан, глядя в пустоту.
– Я могу чем-то помочь? – произнес страж. Сделал несколько шагов вперед и положил ладонь на кобуру с электрическим шокером в виде пистолета, метающего стрелки-контакты.
Впопыхах я не дал дяде больше реплик для ответов. А расслаблять путы чревато тем, что начнет бороться с внушением. И потому я вновь торопливо сжал монету в кулаке, перенастроил схему и зашевелил губами. Повторяя мои движения, Нолан хрипло сказал:
– Разве я звал?
– Нет, – неуверенно ответил охранник.
– Так проваливай отсюда и забудь о том, что ты видел. Или надо описать, что будет, если не послушаешься?..
Управлять интонацией не смог, но скучный мертвенный голос на пару с пустым взглядом, похоже, оказал неизгладимое впечатление. Бдительный страж побледнел, а потом попятился и поднял открытые ладони.
– Простите, господин! Ничего не видел, ничего не слышал!
Когда охранник юркнул в боковой проход, я вздохнул с облегчением, вернул схему артефакта в исходное положение. Перехватил поудобнее спасенного приятеля и упрямо потащил дальше к выходу, не обращая внимания на его попытки заговорить, объясниться или выразить благодарность.
Нам повезло, так как больше никого не встретили. Ни прислуги, ни тем паче родственников. Только у люка дремал представительный старик с пышными седыми усами и бакенбардами, лысый и, похоже, напрочь глухой. Задавать глупых вопросов не стал. Шаркая, поплелся к вратам и потянул за рычаг, позволил пройти в шлюз.
Кажется, у меня получилось. Зря арсенал собирал, опасаясь грандиозной драки. Спасибо революционному движению.
