Мора смекнула и побледнела, невольно положила ладонь на сверток.
– Исключено! – отрезала она.
Что ж, после моего прокола наемница и не могла ответить иначе. Нарождающийся призрак доверия рассыпался как карточный домик. Однако я все равно попытался достучаться до голоса разума, пояснил:
– Тьма чертовски любит штуки, связанные с Изнанкой. Тащить подобный артефакт – как размахивать фонарем в темной пещере. Дескать, ау, монстры, идите сюда, тут вкусный я. Понимаю, вещь чрезвычайно ценная. Дорогая, редкая. Но тебя и сгубит, если используешь хоть раз. Как и прочие погремушки. Лучше спрятать у выхода, а забрать на обратном пути.
– Сказала – исключено! – рявкнула Мора. Сжала губы, так что те побелели, достала из кобуры пистолет и взвела курок. – Ты выполнишь свою часть сделки, искатель! Проведешь безопасным маршрутом. Иначе пристрелю на месте.
– Слова выдают всю степень твоего невежества, – грустно рассмеялся я. Вновь красноречиво обвел взглядом коридор и добавил: – Тут нет безопасных мест в принципе. Здесь живет Тьма. Я ошибся, ты не хочешь думать. Но как скажешь. Пойдем. Только заряди в барабан патроны с синей маркировкой.
– Зачем?
– Пару слабеньких тварей остановишь.
Наемница помолчала немного, явно разрываемая сомнениями. Но затем мотнула головой с такой яростью и упрямством, что я забеспокоился – отвалится, поди. Зарядила ли нужные патроны, не заметил. Но кипу бумажек из-за пазухи достала, пробежалась взглядом по схемам.
– Мы в нижнем техническом коридоре. Судя по карте, надо идти к электростанции, там будут лестницы, подъемники. Дальше на девятый уровень, по грузовому тоннелю ко второму подъему и на два уровня выше к жилым кварталам.
– Советую вместо главного тоннеля свернуть к старому порту, – прокомментировал я.
– Зачем? – спросила рыжая, подозрительно прищурилась. – Ход большой, там будет пространство для маневра.
– Ты не сможешь увидеть потолок и стены. Ни один прожектор не пробьет. К тому же во время Прорыва там случилась жуткая давка, люди пытались тащить с собой личные вещи. Десятками и сотнями гибли в толпе, по пятам двигались Вестники… Ведь представляешь, что творит Тьма с мертвым и живым? Или надо пояснить?..
– Времени прошло много, – вздрогнув, пробормотала Мора.
– Как показывает практика, для нежити годы не играют роли, – парировал я. – Да, некоторые разбредаются. Но многие остаются там же, где обратились, засыпают или превращаются в нечто иное. Если бы ты читала хроники, то поняла, что слегка замедлить Тьму смогли в узких извилистых коридорах. На открытых пространствах у нас преимущества не будет. Поверь, отбиваться от противников, способных бегать по потолку, очень трудно.
– Но у причалов могут быть обвалы и затопления, – помрачнела наемница. – Система шлюзов наверняка прогнила. Я слышала, что с каждым годом больше мощностей уходит на откачку излишков.
– Обвалы ладно, – отмахнулся я. – Пропетляем, обойдем. Резервных коридоров куча. И вода неплохо, особенно соленая. В такие места Тьма подступает редко и неохотно, будто чувствует близость океана. Опасно? Да. Но лучше, чем лезть туда, где тебя точно сожрут. К тому же путь должен проходить подальше от мест, где двигались другие искатели и где наверняка остались свежие тушки.
– Допустим, – обронила рыжая, наморщив лоб. Вновь впилась глазами в схемы, намечая маршрут, закусила губу. А затем резко выпрямилась и спрятала бумаги. – Парни, готовы?
В ответ Олифф лишь пробурчал нечто невразумительное и злое. Взвалил на плечи огромный рюкзак со снаряжением, подтянул ближе к поясу связку с кучей бутылок с морской водой, взял в руки длинный кривой тесак. Том же проверил, как выходят из ножен парные кортики, револьвер из кобуры, подтянул куртку и закинул на плечи намного меньший мешок, ехидно фыркнул:
– Дамы вперед.
– Фонари оставьте, – сказал я, заметив, что оба наемника потянулись к лампам на полу. Встал и отряхнул одежду, размял ноги.
– То есть как, тащиться в темноте? – возмутился бывший каторжник.
– В идеале да, – хмыкнул я. – Но если боитесь, что укусят за зад, возьмите обычные. С этими люстрами нас быстро найдут.
К моему удивлению, блондин послушался. Погасил лампу и равнодушно отвернулся, а встретив мой взгляд, подмигнул и пояснил:
– Так интереснее. Обожаю подкрадываться.
В отличие от Тома, великан долго не мог смириться с мыслью об отказе от освещения. Ругался, потом целую вечность рылся в поклаже в поисках обычного фонарика, с явным страхом косил глазом в сторону абсолютной черноты, пожирающей коридор, а рука дергалась в движении, подозрительно напоминающем начало солнечного знамения.
Но смириться ему пришлось. Ибо Море цирк в конце концов надоел. Подошла и заглянула в лицо, зашипела, как взбесившаяся кошка. Я понял лишь, что говорила на каторжном жаргоне, но что именно – осталось загадкой. Олифф подчинился, смертельно побледнев и спрятав глаза, уныло поплелся вперед. Но его сразу обогнал Том, легко и непринужденно, как на прогулке, чуть ли не насвистывая.
Я потушил вторую лампу, вздохнул и…едва сам не сотворил солнечное знамение. Господи, помоги! С такой командой точно неприятностей не избежать. Странно, почему до сих пор не поубивали друг друга. Возможно, дело в авторитете Моры. Или в принципе всегда так действуют, просто привыкли. И хоть грызутся, но общую цель тянут.
Пара секунд – и мрак поглотил стены и пол, окружил нас. И в первый момент будто схватил за глотки, не давая вздохнуть, заставляя цепенеть, прислушиваться. Но затем щелкнул тумблер, и впереди возник узкий круг – лучик, как нож, вспорол покрывало темноты, заметался, перепрыгивая с одного предмета на другой.
– Что там? – спросила Мора.
– Да ничего особенного, тоннель, – раздался во мраке голос белобрысого. – Идите за мной.
– Ладно… Эй, искатель! Топай вперед!
И мы пошли. Сначала медленно, на цыпочках, почти не дыша. Потом слегка ускорились, убедившись, что чего-то страшного не происходит. Впереди с фонарем беззвучно крался Том, за ним шагал я, потом рыжая и Олифф, шаркающий и спотыкающийся.
Первый коридор дался трудно и медленно. От каждого шороха напарнички поневоле вздрагивали и озирались. Каждый раз, когда луч фонаря выхватывал из темноты какие-то детали, будь то люки или электрические щитки, останавливались, словно наткнувшись на нечто ужасное. Даже не используя эмпатию в полной мере, я почти физически чувствовал запах страха.
Впрочем, это нормально. Люди зачастую боятся не чего-то конкретного, а именно неизвестности. И я боялся вместе с ними. Но тщательно контролировал себя, внимательно прислушивался к ощущениям. Татуировки порой кололо холодом, а в ушах стоял призрачный шепот пустоты. Но ничего похожего на сводящий с ума ужас и безысходность, липкое присутствие чужого разума, которое порой испытывал, спускаясь в погибшие города.
