— А вот этого я делать не буду. — Калистратов встал, лицо его от волнения покрылось красноватыми пятнами. Одной рукой он ослабил галстук, другой нервно побарабанил пальцами по столу. — Помнится, на прежнем заседании, Алексей Поликарпович, не я один голосовал против моратория. Даже если ситуация изменилась, мое мнение остается прежним.
— Разумеется, это ваше право, Илья Борисович, — сухо, не повышая голоса, отреагировал Комиссаров. — Но уже сегодня протокол с решением комиссии и подписями ее членов ляжет на стол губернатора.
— Можете также единогласно вывести меня из состава комиссии, — красноречиво взмахнув рукой, воскликнул редактор. — Но вчера наш журналист, отец Ани, погибшей от рук маньяка Милославского, Толя Фальковский получил по правительственной почте письмо с соболезнованием президента России. И после этого, Алексей Поликарпович, вы продолжаете настаивать, чтобы я подписал протокол об одобрении моратория?
Ошеломленный столь неожиданным известием, Комиссаров осторожно заметил:
— Мы, Илья, отнюдь не настаиваем, просто советуем. Впрочем, ваше право. — После паузы, сделав глоток воды из стоявшего перед ним стакана, он опустился на свое место.
Калистратов встал, медленно, не торопясь, собрал бумаги, уложил их в дипломат и под гробовое молчание присутствующих вышел из зала.
89
До обеда, который у боевиков начинался довольно поздно, оставалось чуть больше часа. Сегодня Зейнаб готовила, казалось бы, обычный плов. Но пока рис с мясом тушился на медленном огне, она решила поэкспериментировать. Девушка нарезала мелкими дольками чеснок, добавила туда немного тертого имбиря и корицы, обжарила все на смазанной кукурузным маслом сковороде. Пряный аромат наполнил небольшое помещение кухни. Зейнаб взглянула на песочные часы. Еще через пару минут она отправит эту смесь в чугунный котел с пловом, который томился на дышащей жаром плите.
Целиком занятая приготовлением плова, Зейнаб не заметила, как неслышно вошла Лейла, встала у нее за спиной.
— Вкус-но-ти-ща! — нараспев произнесла она. — Аромат лучше тех французских духов, которые тебе подарил командир.
— Хочешь попробовать? — Зейнаб улыбнулась подруге. Тревожные мысли, подобно вспугнутым птицам, на мгновение оставили ее.
— Дождусь обеда, подружка. Давай отойдем в сторонку, — сказала Лейла и шепотом добавила: — Завтра с рассветом меня и еще трех наших переправляют в Россию через границу для боевого задания. Уже выдали пояса со взрывчаткой, сухой паек на несколько суток.
— Вот это новость! — Зейнаб сняла сковородку с огня, отодвинула в сторону. — Значит, боевое задание. И вас парами в самое пекло пошлют? Кого поближе, в Россию, кого подальше, за кордон, может, и в саму Европу. Скажи честно, ты готова?
— Об этом ты у командира поинтересуйся, когда он ночью придет.
— Спросить-то спрошу, только вряд ли он скажет, — пожала плечами Зейнаб. — Скорее промолчит или сошлется на самого Аллаха.
⁂
Светало, небо на востоке едва окрасилось в розоватый цвет. Наступил новый день. Приготовив завтрак, Зейнаб вышла из пещеры. Свежий воздух опьянил ее, проведя рукой по влажному от росы камню, она поднесла мокрую ладонь к губам. Вернувшись в пещеру, девушка увидела, что на каменистом плацу в середине зала боевики собрались для утренней молитвы. По знаку муллы Алима, который, воздев руки вверх, обратился к Аллаху, все опустились на колени. Люди уходили в себя и, отключаясь от окружающего мира, находясь в состоянии религиозного экстаза, ничего не замечали вокруг.
— Мы становимся сильнее, когда убиваем, — вещал Алим. — Кто боится, того и бьют. Среди нас четверо избранных девушек, скоро они станут сестрами Аллаха. Ваши братья будут молиться за вас! — все более распалялся мулла. — Считают, что первой из женщин примерила святой пояс шахидки Вафа Идрис в Иерусалиме, ранив 100 и убив одного израильтянина. Но еще двумя годами ранее, в 2002 году, волю Аллаха в России исполнила Хава Бараева, племянница боевого командира Арби Бараева. Их примеры и других, угодных нашей вере, должны воодушевить вас. В исламе не бывает плохих женщин, бывает мало динамита. Аллах благословляет вас и поможет совершить подвиги во имя ислама.
С последними словами муллы первым с колен поднялся командир.
— Господь наш и всевышний Аллах, мусульманская вера призывают вас удвоить, утроить священный джихад против неверных, — обратился он к девушкам. — Вот радостные и вдохновенные события. За последние двое суток наши товарищи взорвали русский пассажирский лайнер над Синаем, в нем погибли свыше двухсот неугодных Аллаху, а на улицах Парижа наши братья расстреляли и взорвали в разных местах — барах, на стадионе, просто на улицах — свыше 120 неверных. Сотни из них ранены и находятся в больницах. По приказу верховного командования в его распоряжение мы направляем четверых наиболее отважных девушек с боевым снаряжением. Все они готовы к выполнению заданий. Остальным бойцам следует находиться в состоянии полной готовности, к концу этой недели нашему отряду предстоит марш-бросок при поддержке вертолетного десанта в один из приграничных густонаселенных пунктов России. Девушкам, нашим будущим героиням, разобрать свое снаряжение и выйти вперед для прощания со своими братьями по оружию.
С последней фразой командира четверо шахидок направились к выходу из пещеры, где метрах в пятидесяти от собравшихся в специальном отсеке хранилось оружие боевиков. Около десятка минут прошли в молчании и томительном ожидании. Когда девушки в боевом снаряжении, со смертоносными поясами выстроились перед боевиками, командир, поочередно обняв каждую, произнес:
— Вперед, наши сестры, к священному полумесяцу и Аллаху, который молится за вас. Да будут его воля и поддержка всем в помощь, провожающие и лошади уже ждут, остальных прошу оставаться на местах.
Одновременно с его последними словами Зейнаб, находившаяся рядом с другими женщинами, боком касаясь холодной стены, протиснулась вперед. Лишь убедившись, что фигурка Лейлы скрылась за дальним уступом пещеры и выходом из нее, она сунула руку под плотную кофту маминой вязки из овечьей шерсти. Перед этим девушка вновь, в который раз подумала об Арифе. В памяти уже не принадлежавшей себе Зейнаб возникло лицо брата, загорелое, с короткой светло-рыжеватой бородкой и усами, столь схожее с обликом их погибшего отца. И еще она подумала, что, возможно, Лейла, ставшая ей не только подругой, но и сестрой, останется жива. Ариф улыбался ей, словно ободрял Зейнаб. В то же мгновение, решительно и с силой дернув за шнур, она привела в действие спрятанное под одеждой взрывное устройство. Страшной силы взрыв потряс погрузившуюся во мрак пещеру.
90
Когда в пещере прогремел взрыв, Лейла с тремя девушками уже успела покинуть пещеру. Теперь вход в нее преграждал гигантский, высотой до пятнадцати метров осколок обвалившейся скалы, у верхнего края которого в лучах солнца на изумрудном мху поблескивали капельки утренней росы.
Какое-то время девушки пребывали в оцепенении, возвращение назад стало невозможным. Взгляды их цеплялись за неровную бугристую поверхность каменной глыбы, из пещеры не доносилось ни звука. Неужели все погибли? Придя в себя после первого потрясения, кандидатки в шахидки решили выбираться из ущелья, ставшего столь внезапно могилой для всего отряда боевиков. Благо предназначенные для них лошади с запасом продовольствия и необходимыми документами заранее были привязаны к осыпанным зрелыми плодами ветвистым кустам орешника.
