Вслед за прошедшим оцепенением между девушками возник спор: брать ли с собой пояса со взрывчаткой? В конце концов они решили не рисковать и спрятали их неподалеку от пещеры в расщелинах скал, прикрыв ветвями и обломками камней. И тут Лейла обнаружила, что два ее пояса хранили в себе не пластины тротила со стандартным набором металлических шариков и гвоздей, а наспех засунутые внутрь куски угля и толстого картона, предназначавшиеся для разжигания костров в пещере.
Тайное неожиданно стало явным. Стало ясно, что взрыв в пещере могла осуществить только Зейнаб, взявшая предназначенные для подруги пояса и отомстившая как боевикам, так и влюбленному в нее командиру за смерть брата.
«Теперь мне один путь — в Лачкау, — подумала Лейла. — Коль доберусь, расскажу Заире о героической смерти дочери. Своим безрассудством она и мне, и остальным девушкам спасла жизнь». Образ подруги возник перед глазами, Лейла не смогла сдержать слез и разрыдалась. Но трое других уже торопили сообщницу, и, отвязав предназначавшегося ей белого в яблоках жеребца, она, как и подобает горянке, легко вскочила в седло.
…Тремя часами позже, когда несостоявшиеся шахидки, покинув ущелье, расположились у текущей меж скал речушки и, расседлав лошадей, начали готовить поздний обед, их засек летевший вдоль границы патрульный вертолет. А еще через час, едва четверка вышла с территории Грузии, российский дозор окружил беглянок, доставив их на ближайшую пограничную заставу.
91
Президент России и генерал Корчагин сидели лицом к лицу за небольшим, темного ореха, столом. До этого генералу доводилось видеть Кедрова только на разного рода совещаниях с участием ФСБ и силовых ведомств, наедине они оказались впервые, и нечто, схожее с волнением, довлело над генералом.
— А ведь погодка-то сегодня шепчет, — как-то по-обыденному произнес Кедров. — Ночью дождик с грозой прошел, жара спала.
— Да, сегодня, Николай Борисович, куда комфортнее, чем всю прошлую неделю, — с готовностью поддержал разговор Корчагин. — И работается как-то бодрее и успешнее.
Президент неспроста вызвал генерала ФСБ. Он знал, что его отдел осуществлял связи с силовыми ведомствами США и Израиля по предотвращению терактов, и именно его людям удалось через Дамзаева их предотвратить. Осведомившись о местонахождении террориста, его состоянии, Кедров с удовлетворением в голосе сказал:
— Выходит, вовремя созрел наш мораторий. Столь критикуемый плод оказался весьма съедобным. Ведь расстреляй мы Дамзаева, вряд ли спецслужбы США и Израиля узнали бы о готовящихся терактах. Они, если перейти на великий русский язык, нам по гроб жизни обязаны. Даже по-джентльменски Штатам следовало бы вести себя по отношению к России куда лояльнее.
— Все так, Николай Борисович, — откликнулся Корчагин, — но политика двойных стандартов давно взята на вооружение Америкой и их союзниками в Европе. Горячая обстановка на Кавказе, в приграничных территориях на юге еще до перестройки и до сих пор поддерживается их усилиями. Напряженное положение на Украине, в Сирии — уже сегодняшние реалии. Кстати, вчера поступило сообщение, что в Чатырмакском ущелье, это на территории Грузии, в двадцати километрах от границы, смертница-шахидка взорвала целую банду боевиков. Нашей пограничной службой задержаны четыре шахидки, которых хотели забросить на территорию России взорванные боевики. Сейчас они уже дают показания.
— Любопытная новость, — встав, Кедров прошелся по кабинету, подошел к окну. — Чем можно объяснить взрыв этой девушкой своих же соплеменников?
Корчагин, соблюдая этикет, тоже поднялся.
— Если исходить из наших агентурных данных и допросов задержанных, взрыв осуществила сестра Арифа Дамзаева. Ее подруги считают, что она действовала сознательно. По показаниям одной из девушек, задержанных пограничниками, не исключено, что так она хотела отомстить за смерть брата, погибшего, по ее мнению, при взрыве боевиками автобуса в Тригорске.
— Хорошая новость, Дмитрий Тимофеевич. Получается, по старинному кавказскому обычаю — кровь за кровь, когда мстят врагам за смерть близкого человека? — предположил президент.
— Да, известие доброе, в особенности на фоне той обстановки, что сейчас складывается на Кавказе. Однако в связи со столь неожиданным взрывом есть, Николай Борисович, и проблемы. На допросах шахидки показали, что после взрыва огромный осколок скалы полностью перекрыл вход в пещеру, где находилось до полусотни боевиков. Без посторонней помощи они вряд ли сумеют выбраться из каменной ловушки. Кстати, по нашим агентурным данным, именно негодяев из этого отряда специально готовили для заброски и осуществления терактов в России.
— Вы упомянули, что пещера с боевиками находится на территории Грузии, наверняка там есть убитые и раненые. Если исходить из этого, Дмитрий Тимофеевич, мы не будем нарушать границу соседней страны. Пусть крысы остаются в мышеловке, о взрыве никому не сообщать. Отнесем столь приятное событие к происшествию особой секретности.
— Полагаю, Николай Борисович, что задержанных шахидок следует полностью изолировать в надежном месте до окончания следствия и суда. Есть женская тюрьма особого типа под Ростовом.
— Целиком с вами согласен, Дмитрий Тимофеевич. Утечка столь важной информации должна быть исключена, даже для американцев и израильтян, сейчас находящихся с нами в контакте. Предупредите об этом службы ФСБ и ваших людей, имеющих к этому непосредственное отношение.
92
На девятый день после расстрела маньяка Фальковский раньше обычного вернулся из редакции. Дома никого не было, под щемящий «Реквием» Моцарта он укладывал во вместительный саквояж необходимые, на его взгляд, вещи. Четыре литровых бутылки водки «Расстрельная русская», купленные в ближайшем супермаркете среди прочего спиртного, как бы в протест мораторию президента, с десяток бутылок сухого вина — красного «Каберне» и светлого «Шардоне», перочинный нож со штопором, салфетки. Поверх этого набора Фальковский положил более двух десятков газет с сообщением о расстреле Милославского.
Из шкафа Анатолий извлек темный выходной костюм и черную водолазку, потом сел за телефон. Несколькими днями раньше по своим каналам и с помощью Калистратова ему удалось установить контакты с семьями, родные которых стали жертвами маньяка в Тригорске и других городах. На звонки родным погибших ушло около двух часов.
Близкие убитых женщин воспринимали звонки по-разному. Подавляющее большинство, особенно тригорцы, с чувством глубокой признательности журналисту. Два сообщения он оставил на автоответчиках молчащих телефонов. И, когда жена Ирина неслышно вошла в комнату, он заканчивал свой последний разговор.
Уже с полудня на массивной, темного дуба, двери местного ресторана «Ассамблея» появилась табличка «Закрыто на спецобслуживание». Официанты, сдвинув столы, приступили к сервировке, готовя застолье на сорок человек. Лишь двое из администрации ресторана — его директор Олег Крылов и старший администратор Людмила Стрелкова — знали о цели предстоящего ужина, заказанного редакцией «Вечернего Тригорска».
