— Думаю, и американцам, хоть они им ближе и по политическим мотивам, и по группе крови, израильтяне ничего не сказали, — пригубив виски, рассудил Лаврик.
— Уверен, американцы знают не больше нас, — подхватил мысль Сельцов. — Мы продолжим свои разработки, а зацепочка, Юра, у меня все-таки есть.
— А в этом я, Дмитрий Сергеевич, не сомневаюсь. — Лаврик трижды постучал пальцами по стеклу иллюминатора. — Это на счастье, профессор. Хоть за стеклом сплошная облачность, но среди этих близких к космосу туч проглядывает и солнце. Наверное, так и в науке?
— Насчет науки вы правы… — Сельцов сделал паузу. — Так и быть, раскрою вам секрет, но строго между нами. Когда Дамзаеву делали инъекцию израильского препарата, потом брали у него на анализы кровь из вены, я сумел незаметно утаить два ватных тампона, которые медсестра выбросила в урну. И, если теперь прогнать с этих тампонов через чувствительный хроматограф, возможно, оставшуюся на них мельчайшую капельку крови террориста, кое-что может оказаться для нас и полезным.
— Ого! — воскликнул Лаврик. — Похоже, профессор, вы не только ас фармакологии, но и криминалист похлеще Шерлока Холмса, Пуаро, Мегрэ и даже майора Пронина в одном флаконе.
— Вы преувеличиваете, — рассмеялся Сельцов, — я не заслужил столь лестных сравнений. Пока тампоны — лишь клочки ваты, и даже после их исследований результат может оказаться нулевым. Это как в лесу при тихой охоте: снаружи грибок кажется красавцем, а внутри — весь червивый. Когда все утрясется и через пару месяцев осень накатит, приглашаю вас, Юра, к себе на дачу. Это рядом со станцией Луговой, сходим вместе по грибы, вспомним Америку. Кстати, в Израиль меня Шехтер уже пригласил.
Когда фляжка с виски опустела, Сельцов расслабленно откинулся на спинку кресла.
— Признаться, неделя в Штатах показалась мне бесконечно длинной. Я, Юрий Романович, уже скучаю по Москве, своей лаборатории…
Не услышав ответа, профессор взглянул на своего соседа. Лаврик спал, зажав в правой руке черного цвета кистевой эспандер, с которым не расставался в любой из своих командировок.
«Вот она, молодость, — не без зависти подумал Сельцов. — Дела делами, а сон наступает в один момент. Как солнце, пробив облачность, вдруг появляется в иллюминаторе. Что ж, приглашение по грибы, видимо, придется повторить».
Эпилог
Со времени принятия в России моратория на высшую меру наказания и событий, описанных в этой книге, прошло свыше двух десятилетий. За эти годы в стране непредсказуемо и постоянно происходили кровавые убийства, многие на сексуальной почве с уничтожением женщин и детей, порой целых семей, осуществленные серийными маньяками, десятки терактов, унесшие сотни человеческих жизней. Все эти преступления в совокупности тянут на непрекращающуюся войну или массовую гибель людей при страшных катаклизмах природы — землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах, сокрушительных океанских цунами. Однако мораторий на смертную казнь в стране до сих пор не отменен.
Да, к удовлетворению всех, чьи близкие стали жертвами серийного сексуального маньяка Георгия Милославского, тот был казнен всего за считаные минуты до известия о введении моратория на высшую меру наказания в России.
Не избежал год спустя справедливой кары и террорист Дамзаев. В ходе разработок его связей американское ФБР установило, что еще в 1993 году Дамзаева использовали в качестве одного из подручных, перевозивших взрывчатку для ликвидации Всемирного торгового центра. По запросу президента США его передали органам юстиции Америки и, с учетом взрыва автобуса под Волгоградом, приговорили к высшей мере наказания. Так, по приговору американского суда и, заметим, к удовлетворению президента России Кедрова, высказавшего свою признательность Коллинзу, свершилось правосудие над террористом, которое не успел осуществить штатный палач Тригорского централа Иван Пелипенко.
В дальнейшем по-разному сложились судьбы героев этого романа. Четыре девушки-шахидки, задержанные российскими пограничниками, были осуждены каждая на два года лишения свободы. После их освобождения из лагерей и возвращения на родину они находятся под пристальным наблюдением органов безопасности и полиции на местах.
Вернувшись в родное село Лачкау, несостоявшаяся шахидка Лейла рассказала матери Зейнаб о героической смерти ее дочери. Обе женщины стали близкими людьми и часто вспоминают родного им человека. Оставшиеся в живых после взрыва боевики (уцелело менее половины отряда) сумели по мобильной связи установить контакты со своим начальством в Исламии. Вскоре в Чатырмакское ущелье прибыла группа спасателей, которая с помощью двух направленных взрывов освободила их из каменной ловушки. После чего «правоверных воинов Аллаха» переправили в один из исламийских боевых отрядов, где их, скорее всего, будут готовить к осуществлению новых терактов в любой точке мира.
Серьезные изменения произошли в Тригорском централе. Федор Папуша за связь и передачу дневников Милославского литератору Левитину, хищение государственного имущества в крупных размерах и хранение оружия был осужден на семь лет лишения свободы, превратившись из охранника преступников в одного из охраняемых. Сам же Левитин, пережив коснувшиеся его неприятности, отдохнув на Кубе, продолжает кропать детективы во благо «желтой», с криминальным налетом, отечественной литературы.
Не без участия Нины Печерской, поддержанной влиятельным государственным органом, «недооцененный» подполковник Благов стал начальником Тригорской тюрьмы с присвоением ему звания полковника внутренней службы.
Нина Бойко, близкая подруга стоматолога централа Печерской и сотрудница того же влиятельного органа, по-прежнему работает секретарем начальника централа. Время от времени подруги приятно проводят время, порой Нина Николаевна наезжает в Москву в гости к Виктору Левитину. Там она рассказывает писателю о разного рода тяжких преступлениях заключенных, заменив в определенной мере своего бывшего начальника и любовника Папушу.
Самоубийство Ивана Пелипенко стало большим потрясением для Григория Пирожкова. Врач централа порой навещает могилу своего покойного друга. Рядом со скромной гранитной плитой появились сработанные им скамейка и небольшой столик. В каждый поминальный приезд Пирожков прихватывает с собой четвертинку казенного спирта и нехитрую закуску. Иван Афанасьевич, собственноручно отправивший на тот свет сотню убийц, стал для доктора централа поистине святым человеком.
Когда генерал Корчагин с почетом ушел на пенсию, получив орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени, по его представлению особо секретный отдел ФСБ возглавил полковник Юрий Лаврик. После проведения двух деликатных операций в Европе и участия в сирийских событиях его представили к званию генерала.
Совместная поездка в Америку сдружила профессора Сельцова с молодым генералом. Они часто встречаются во внеслужебной обстановке, особенно осенью, когда в разгаре тихая грибная охота в подмосковных лесах. Дмитрию Сергеевичу на основе мельчайшей капельки крови, оставшейся на клочке ваты после инъекции террористу Дамзаеву дозы израильского RASPO, удалось в своей лаборатории синтезировать новый психотропный препарат. Он уже прошел испытания как на добровольцах, так и на десятке преступников — убийцах и террористах, показав куда более высокую эффективность в сравнении с его аналогами и новейшими детекторами лжи.
