Пока лорд пел, мне казалось, что над моим замком кружится могучий гордый орел, кричит с высоты о своих чувствах. Я исчезаю в подземелье, а он парит в сияющих небесах, высматривая, где я. Сильные руки вытаскивают меня к свету… Перед глазами пронеслись образы Трайса, Кэрола, Эйнэра. Потом я увидела трон. На нем сидел лорд Анджел, а рядом с ним – я. Музыка смолкла, и наваждение, навеянное чудесным голосом, исчезло. Я открыла глаза и сразу протрезвела.
Леди Кэтрин со страхом смотрела на сына: наверное, первая поняла силу его страсти. А я чуть не завыла: Елка, что ты наделала? Зачем? Хотя и не понимала, в чем виновата. Разве можно внушить подобное чувство едва знакомому человеку? Тут я вспомнила про Трайса, Эйнэра и рыжую. История повторяется? Кто же такие эти жрицы любви и какие силы им подвластны?
Король поднял голову:
– Леди, я думаю, вы хорошо поете. Спойте для нас, пожалуйста.
Он вопросительно и в то же время требовательно смотрел на меня. Что ж, придется дать королю ответ. Голову сжало, как обручем. Что сказать, чтоб не обидеть и не внушить напрасную надежду? Король мне нравился, очень нравился. И его чудесный голос, и некрасивое лицо, и умные глаза, и даже то, как он поднимает бровь. Но сердце мое навеки отдано Кэролу. О поручении жреца сейчас я не могла и думать. Одно дело – легкий флирт, и совсем другое – игра на настоящих чувствах. Такой грех на душу я не желала брать даже ради встречи с любимым. Я запела, надеясь, что правитель поймет.
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету…
Ночью нас никто не встретит,
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдет – и спозаранок
В степь далеко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!
Я увидела, как король побледнел. Взгляд леди Кэтрин стал печальным: женщина, особенно мать, всегда понимает правильно. Я поднялась:
– Извините, леди и милорды, мне пора.
Лорд Анджел сказал:
– Я вас провожу.
Мы вышли в парк. Некоторое время шли молча. Потом лорд произнес:
– У вас замечательный голос.
Я тоже заметила произошедшие изменения. Голос стал поразительно чистым и страстным и звучал потрясающе. Похоже, сюрпризы продолжаются: внешность, молодость, сила, быстрая регенерация. Теперь вот еще и голос… Что это: влияние крови эльфов или бонусы к званию жрицы?
Король шел рядом и поддерживал меня под руку. По дорожке мы плелись еле-еле. Такими темпами до моих покоев доберемся к завтрашнему вечеру. Оба понимали, что пора прощаться, но делать этого не хотелось. Лорд Анджел взял меня за плечи и прижал к себе. Потом произнес:
– Думаю, никуда вы от меня не уйдете. Я не допущу этого.
Люблю я тебя, девчонка,
Люблю, как тебе и не снится.
Над домом твоим парить буду,
Орлом над тобой кружиться.
Он погладил мои волосы и коснулся губ нежным, еле уловимым поцелуем. Я не отстранилась и не возражала. Из открытых окон дворца доносились музыка и веселые голоса.
– Может, вам хочется потанцевать?
Я покачала головой. Тогда лорд обнял меня за талию и увлек на скамейку. Мы сидели, прижавшись друг к другу, и целовались, будто школьники. Между поцелуями он шептал мне о своей любви. Просидели мы так до самого рассвета. Если бы король подхватил меня на руки и унес к себе, я бы не возражала. Правда, утром все равно бы уехала из замка.
Спала я совсем мало, но чувствовала себя полностью отдохнувшей. Посмотрела в зеркало и хмыкнула: губы распухли, сразу всем видно, как леди провела ночь. Но почему-то мнение окружающих мало трогало меня. Я провела языком по губам, вспомнила поцелуи короля и почувствовала, как тело обдало жаром. Дверь хлопнула: кто-то без стука вошел ко мне. Оглянулась: на пороге стоял главный хранитель.
– Младшая жрица, где вы были всю ночь?
Я спокойно взглянула на лорда:
– Вы уже забыли? Я – жрица любви. – И ехидно добавила: – Прохожу стажировку.
Лицо Хальгера стало багровым. Я перепугалась и поспешила успокоить хранителя:
– Лорд Рил, король – настоящий рыцарь. А я лишь старалась получше исполнить ваше поручение.
Лорд скривился:
– Охотно верю. Вам это отлично удалось.
Я вопросительно взглянула на него.
– Через два дня будут готовы бумаги на землю. Еще король пообещал выделить вам деньги на строительство замка.
– Ничего не понимаю. Я этого не просила.
Хранитель заметил:
– Вы так растрогали нежное сердце влюбленного монарха, что он не мог отказать в таком пустяке.
Я разозлилась:
– Вы осмелились явиться к нему и просить земли от моего имени?
Лорд надменно и зло улыбнулся:
– У меня хватило бы ума лишь наблюдать, как будут развиваться события.
Я почему-то сравнила жреца с пауком, который сидит в засаде и ждет свою жертву.
– Король сам послал за мной, так вы его заинтересовали. Он очень хотел узнать, как продвигаются поиски вашего мира.
Я изумилась: и зачем лорду Анджелу понадобился мой мир?
– И что дальше?
– Сущие пустяки. Король просил меня не спешить с поисками. Ему не хочется терять столь драгоценный бриллиант. Без него королевский двор обеднеет.
Хальгер презрительно скривил губы:
– Многие любят играть словами и придумывать красивые фразы. Сказал бы прямо, что хочет уложить вас в постель.
Я сжала кулаки, подавляя желание ударить Хальгера. Увы, пока я была в его власти.
Лорд продолжал, будто не замечая моего состояния:
– Впрочем, я бы вам посоветовал с последним не спешить. Сначала получите бумаги на землю. Иногда после ночи блаженства мужчины резко меняют свои намерения.
Спокойно, Елка, спокойно. Я сдерживалась изо всех сил. Казалось, что жрец нарочно пытается вывести меня из себя и унизить.
А он продолжал как ни в чем не бывало:
– И в таком случае вы никогда не увидите Кэрдарию.
Я скрипнула зубами: посмотрим. Хранитель не нашел бы лучшего способа подтолкнуть меня к королю.
Лорд скомандовал:
– Быстро приводите себя в порядок. Наш король не любит ждать.
Всем видом Хальгер демонстрировал полное пренебрежение и ко мне, и к своему монарху.
– Леди, ведите себя как следует. И не вмешивайтесь не в свои дела.
Ну, жрец, совсем оборзел! Без конца дает «ценные» указания. И ладно б, если они были логичными. А то непонятно: то ли от меня требуется соблазнить короля, то ли «вести себя прилично»? Ладно, пока придется держать себя в руках и молчать. Не понимаю, отчего с каждым днем главный хранитель становится все более нервным и раздражительным?
