Звери вдруг развернулись и бросились прочь. Я не стала пытаться их остановить. На воле им будет лучше. А сама повернула обратно и вскоре оказалась у постели больного. Жрецы встретили меня спокойно и даже приветливо. Я сказала, что они могут идти, сама побуду с Гираном. Послала слугу за горячей водой, заварила травы. В этот момент в комнату заглянул главный хранитель. Сначала он просто молча наблюдал за моими действиями, потом заметил:
– Леди, ваши усилия все равно пропадут даром.
– Я знаю, лорд Рил, но, пока он жив, буду бороться.
Хранитель жестким взглядом посмотрел сначала на Гирана, потом на меня:
– Иногда смерть – во благо. И не только для умирающего, но и для других. Чем скорее все закончится, тем быстрее вы посетите свой любимый остров.
– Несмотря на это я считаю своим долгом помогать раненому до последней минуты.
В это время Гиран открыл глаза. А мы-то считали, что он без сознания и ничего не слышит. Хранитель посмотрел сначала на меня, потом на лорда Хальгера. Шевельнул губами, не спуская с него взгляда:
– Будь ты прок…
На губах выступила кровь. Пальцы разжались. Хранитель был мертв.
Я прошептала, глядя в лицо лорда:
– Теперь вы довольны?
Его губы искривила усмешка:
– Представьте, да.
Я с ужасом уставилась на главного хранителя. Уже не сомневалась, что это он хладнокровно уничтожает своих людей, но доказать ничего не могла. И главное, обвини он в их смертях меня, все с готовностью этому поверят.
Гирана похоронили, и главный хранитель сообщил, чтобы все готовились в путь: мы возвращаемся в замок. До боли в сердце захотелось еще раз увидеть леди Кэтрин, попрощаться с ней, подержать на руках беленькую кошечку. Может, сражение уже закончилось и король вернулся? Хотелось увидеть его, услышать неповторимый голос, а может, и слова: «Люблю я тебя, девчонка…»
Я дерзко взглянула на хранителя:
– Лорд Рил, я решила съездить попрощаться с королевой-матерью. Думаю, верхом доберусь быстро.
Губы хранителя шевельнулись, как две пиявки. Он ехидно произнес:
– И что вы можете сказать королеве, кроме очередного вранья? А вот я могу сообщить ей чистую правду. Про то, что вы являетесь жрицей одного братства, особо им ненавистного. И о том, что в постели с ее сыном оказались по моему приказу, чтобы получить земли…
Я не сдержалась и размахнулась, чтобы ударить его. Лорд поймал мою руку:
– Вы меня восхищаете, жрица!
Вроде в его словах и впрямь звучал восторг. Я поежилась: в своем ли Риллен уме?
Лорд иронично добавил:
– Мать короля считает вас невинной девочкой. Не будет обидно, если ее мнение изменится?
Я сжала зубы, повернулась и пошла прочь. Угрозу поняла отлично. А за спиной раздался торжествующий смех.
Вечером мы возвращались в подземный замок. Обратный переход получился трудным. Я даже умудрилась потерять сознание. Очнулась в своих подземных апартаментах. После дней, проведенных на поверхности, здесь казалось особенно неуютно. Кто бы понял этих жрецов? Чего им не живется, как людям? Забились, будто кроты, под землю и радуются: реликвию охраняют. Тем более охраннички еще те. Книгу у них украли прямо из-под носа, и вернулась она, как я поняла, совершенно случайно. Ветку тоже проворонили.
Через пару часов после прибытия состоялась траурная церемония. Мы вошли в зал босиком и с непокрытыми головами. Несколько раз обошли вокруг трона с книгой. Затем опустились на колени. Главный хранитель перечислил имена погибших. На скорбь по ушедшим отводился ровно один день. До окончания этого срока еда и питье были под запретом.
Утром следующего дня подземелье осветилось мерцающим светом. В общем зале был накрыт стол, недостатка в еде и питье не было. Вспоминать об умерших хранителях отныне запрещалось. Мне показалось, что обычай весьма странный. Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
После трапезы главный хранитель вошел в мою комнату:
– Леди, вы справились с заданием. Земли отныне принадлежат братству.
Я пожала плечами. Мне ни о чем не говорило желание лорда Хальгера получить этот участок. Он пояснил:
– Места, где растет белый шиповник, открывают пути во множество миров.
Я вновь не проявила энтузиазма: все миры, вместе взятые или по отдельности, меня мало интересовали. Хотя, возможно, именно благодаря свойствам этого места оборотни могли навещать меня в Кэрдарии? Но сейчас это меня не занимало. Я думала только о том, чтобы увидеть Кэрола, объяснить причины своего поступка и вместе решить, что предпринять дальше. Однако не стоит показывать Хальгеру своей заинтересованности.
Хранитель усмехнулся:
– У вас, жрица, хорошая выдержка. Такая ли у вашего супруга?
В выдержке и смелости моего мужа я ничуть не сомневалась. Не знаю, что должно случиться, чтоб он их потерял. На иронию никак не отреагировала. Зря жрец старается меня спровоцировать.
– Я обещал, и пришла пора сдержать слово. Можете отправляться к своему пирату. На два дня. И помните: жизнь близких – в ваших руках. О вашей жизни не говорю. Уверен: вы не безрассудны. И принесите ветку. Тогда я не исключаю возможность, что еще раз подумаю о вашей дальнейшей судьбе.
Я бы хотела поверить, но не получалось.
– Можно позвать Регину?
– Если вас такой способ передвижения больше устраивает. Или закройте глаза – и вы там.
– Нет, я сама.
– Тогда пойдемте, я провожу вас до выхода.
Мы прошли по узкому проходу. Стена раздвинулась и выпустила меня на волю. Я прошла через заросли белого шиповника. Посмотрела вверх. Над головой сияло голубое небо. Меня вдруг охватило страшное волнение. Некоторое время я только молча открывала и закрывала рот: вдруг позову, а Регина не откликнется?
Наконец сумела произнести:
– Регина, золотая моя!
Жадно вглядывалась в небеса, но дракон не появлялся.
Тогда я закричала во весь голос, дико и отчаянно:
– Регина! Регина!
Ни с одним моим любимым мужчиной я так не жаждала встречи, как сейчас с золотой драконицей. Еще мгновение, и шлепнулась бы в обморок. Но могучие крылья уже заслонили солнце. Сверкая чешуей, Регина опустилась на выступ скалы рядом со мной и нежно закурлыкала. Откуда только взялся у нее столь ласковый голос? Я бросилась к моей красавице, обхватила ее лапу и заплакала:
– Регина, я так соскучилась по тебе. Так тосковала. Любимая моя! Золотая!
Я шептала ласковые слова моей девочке и чувствовала, как она в ответ согревает меня своим теплым дыханием. И не только тело, но и душу.
– Я люблю тебя, Елка.
