Второй голос, мягко окая, что-то возражал, но слов было не разобрать. «Где-то я слышал этот говорок», — опять отметил про себя Дима.
Спорящий что-то быстро, скороговоркой выпалил и при этом грязно выругался.
— Ты знаешь, что поставлено на карту. Не хочу тебе напоминать, но… Вспомни, во сколько обошлась операция в медицинской клинике Шиба в Израиле, твоего сына буквально вытащили с того света. Кто тебе помог? Молчишь… За всё надо платить. И потом, от тебя зависит, будет ли твой сын жить замечательно в Германии, или ему и твоим внукам оторвут все причиндалы.
— Ладно! Я понял!
— Тащи живо мешок из подсобки.
«Зачем им мешок?» — вяло соображал Димка Серый. Что-то он помнит про мешок, но что? Как болит голова, просто раскалывается на части… И еще совсем нет возможности дышать.
Мешок, мешок… Пленник опять заерепенился, замычал. Решил, надо выиграть время, дождаться, когда кто-то, наконец, выбьет дверь ногой и спасет его. Обязательно! И это будет Илья, конечно же, Илья! Кто же еще? Он знал, что Илья собирался играть с начпродом в шахматы. Серый от предчувствия удачи даже облегченно засмеялся, но, так как у него был заклеен рот, смех не получился, а из глотки вырвался победный клекот. Да-да! Он, наверное, уже проснулся среди ночи, у него забилось сердце, он почувствовал беду… Илья, где же ты?
Дима сильнее замычал и засучил ногами; извиваясь, он не удержался на стуле и упал. Задел виском краешек стола и на время опять отключился. А когда сознание вернулось к нему, первая пришедшая мысль была как открытие: «Я знаю хозяина этого окающего говорка! Ну, как же, это, конечно, он, Николай — «афганец», капитан из службы сопровождения». Но откуда он здесь взялся? Серый ведь лично видел, как тот усаживался, вместе с группой сопровождения, на катер у берегов Шри Ланки, чтобы пересесть на китайский контейнеровоз, проходящий в обратную сторону, в порт Суэц.
Тут же картинка услужливо всплыла в его мозгу во всей красе. Парусник тихо покачивался на пологой голубой волне, поджидая мощный катер, который должен был забрать Николая и еще двоих из сопровождения. Те с баулами, с двумя тяжеленными металлическими ящиками, где хранится оружие, перебрались на катер и, помахав на прощание руками, помчались к поджидавшему их огромному «чемодану», заслонившему собой часть береговой черты с будто нарисованными пальмами. Контейнеровоз, дождавшись их, подал сигнал, неожиданно нежно хрюкнув, и пошел-пошел утюжить голубую скатерть океана, разведя за собой нешуточную волну.
И вот теперь он явственно слышал голос Николая; сомнений быть не могло, это он.
Вошел кто-то еще. Он подошел почти вплотную к лежащему на полу пленнику и, наклонившись, пошевелил его за плечо. Дима застонал. Резко, будто нашатырь, проник в его нос удушающий, терпкий запах дорогого парфюма.
— Идиоты! — зашептал обладатель элитного одеколона. — Тут же кровь. На полу. Затирай всё к чертовой матери! Слюнтяи… Живее, я вас прикрою. Скоро все зашевелятся.
— Ладно, давай. Шустрее, шустрее!
На квелую фигурку бедолаги натянули мешок и куда-то потащили. Он стал извиваться в своем коконе, но тут же получил увесистый удар по голове и опять улетел в неизвестность.
Тем временем Динь тихонько подрулил к правому борту парусника, идущего тихо, без всплеска, будто бы по облаку, а не по воде. Увидел, что почти у поверхности воды подвешен балкончик, который, видимо, забыли убрать с борта. Он уже перекинул конец линя, чтобы подвязать свою посудину и, словно рыба-прилипала, не обременяя себя усилиями, пройти треть пути в сторону Хайнаня. Это была хорошая идея. Утлая лодчонка была полна под завязку селедкой, а его сегодня ночью что-то совсем скрючило, всё тело ныло, суставы полыхали огнем. А тут подвернулась оказия. И почему бы этим не воспользоваться?
Только он об этом подумал, как сверху кто-то послал ему подарочек. Мешок угодил прямо в центр его посудины, в приснувшую селедочную кучу. Лодка даже бортом испила круто посоленной морской водицы, но вовремя прекратила раскачиваться, решив, что ежели она еще отхлебнет, то отправится на морское дно.
Динь, которому редко судьба посылала какие-нибудь подарки, подумал, что мешок, сброшенный сверху, навряд ли содержит что-то стоящее и заинтересует его. Он ничему уже не удивлялся и сейчас довольно хладнокровно рассматривал неожиданный презент. Что бы это ни было, посмотреть не мешало, и он достал из кармана зяо — большой складной нож.
Димке Серому повезло: когда он летел вниз, то вошел в рыбную кучу не головой, а плашмя. Большой морской улов Диня спас ему жизнь. Удар все же был такой силы, что парень застонал. Занесенный складень рыбак опустил и уж хотел было от греха подальше столкнуть мешок в воду, но потом, подумав, осторожно вспорол мешковину.
Повезло Димке еще и в том, что лиходеи очень торопились; бросив мешок за борт, они не проследили траекторию его полета, а спешно покинули верхнюю палубу, потому, что до этого беспросветная мгла вдруг стала быстро расползаться, как гнилая черно-угольная мешковина. Из-за тучи выкатилась румяная, желто-розовая, как колобок, луна.
Когда Динь вспарывал мешок, он почувствовал, что вместе с материей он вспарывает и живую плоть. Серый замычал. Сталь рыбацкого ножа прочертила на предплечье неглубокую борозду длиной сантиметров десять, не задев, к счастью, никаких органов, но этого Дмитрию хватило, чтобы выйти из оцепенения от пронзительной боли.
Несколько страниц из дневника, которые я хотел удалить (как мне тогда казалось, за ненадобностью, а потом…), а потом все же оставил…
21 августа
Получили предупреждение, что китайцы на три дня перекрывают прохождение судов через Формозский пролив в связи с тем, что устраивают соревнование по плаванию между островом Тайвань и материком. Я кинулся к карте. Китайцы с ума сошли: ширина пролива составляет от 130 до 380 километров при длине самого пролива около 400 километров.
25 августа, понедельник
Вечером вошли в западный проход на Корею. С правой стороны тянется остров Симосима — один из Цусимских островов, где в 1905 году разыгралась трагедия русского флота. Только сей национальный позор произошел в левом проходе. Идем 8,4 мили в час. Координаты — 33°13’ северной широты и 128°04’ восточной долготы.
28 августа, далеко за полночь
Мы продолжаем идти вдоль Цусимских островов. Утром был слабый шторм. С островов дует холодный ветер. К вечеру волнение улеглось. По правую сторону видны огни небольших рыбацких деревень. А за кормой весь горизонт, вся чернота небесного пространства поделена на равные промежутки столбами яркого света. Это малюсенькие суденышки используют прожектора для ловли кальмара.
29 августа, после обеда
Посылаю уже маленькими пулеметными очередями вести о том, что происходит на паруснике. Всеобщая усталость. Это не видно на лицах, это не видно по глазам и делам. Это становится понятно, когда до тебя доносятся обрывки чьих-то разговоров. Все они, так или иначе, связаны с домом, с родными. Вот образчики моих вестей в контору:
