И тут Вера поняла, что проговорилась, она не должна была выбалтывать чужую тайну, заключавшуюся в том, что Татьяна переспала с кем-то из дружков Вадима.
– Да, конечно, помню!
Вера смутилась. Она точно не рассказывала это Наде. Кто же?
– И что ты помнишь?
– А ты что имела в виду?
– Ничего.
– Ну и я ничего, – хмыкнула Надя. – Вы думаете, что я совсем слепая, да? Ты же хотела рассказать, что у Вадима могли быть «терки» со своими пацанами из-за девчонок. Хотя бы из-за Таньки, которая, после того как Вадим бросил ее, стала встречаться с его другом, имени его я не знаю. Тоже местный, но не из нашей компании.
– А ты откуда знаешь?
– Да там такая история вышла… Странная… Вы с Иваном ушли на лыжах кататься, Наташа уехала с Вадимом. Ну я такая сижу, жду Володю, телевизор посмотрела, пошла в туалет. Иду по коридору и глазам своим не верю… По коридору в комнату девчонок идет Наташа. В своем шикарном розовом вязаном платье. Помнишь его?
– Конечно. И что в этом особенного? – не сразу поняла Вера.
– Как что? Я же сказала тебе, что Наташа уехала с Вадимом. Я сама лично видела!
– Значит, вернулась… Или?.. Что-то я никак не уловлю твою мысль!
– Я видела Наташу со спины. Окликать я ее не стала, как бы незачем было. Вопросы задавать – тем более. Ну, я пошла себе в туалет, возвращаюсь, думаю, дай-ка зайду к Наташе, попрошу у нее ножницы, к примеру. А когда зайду, то спрошу, как бы между прочим, что случилось, почему она вернулась.
– И? Не тяни уже!
– Короче. Я так и сделала. Постучала в дверь, мне никто не ответил. Я подумала, что Наташа меня просто не услышала, взялась за ручку, хотела уже открыть, а дверь заперта. Ну, я вернулась в комнату и снова стала смотреть телевизор. Но потом все-таки не выдержала, набросила куртку, вышла из корпуса, обошла его, чтобы заглянуть в Наташино окно. Но был день, окно зашторено. Если бы был вечер и в комнате горел свет, то в щелочку между шторами я увидела бы хоть что-то. Короче, я вернулась в корпус, зашла, и мне навстречу буквально вылетел парень… Ну, один из этих, что с Вадимом куролесят…
– Не поняла. Ты вообще зачем пошла смотреть в окно?
– Не знаю… – Тут и Надя, вероятно, подумала, что зря так разоткровенничалась с Верой. И теперь не знала, как объяснить свое идиотское, ничем не подкрепленное любопытство.
– Ты что, звуки какие-то там слышала? – С едва прикрытым презрением спросила ее Вера.
– Ну да…
– Тогда понятно. И что дальше-то?
– Ну что… Я вернулась, снова постучала в дверь. Подумала, что это уже перебор – от Вадима переметнуться к этому парню…
– Надя!
– Короче, – затараторила она, подгоняемая Верой, желая уже поскорее завершить свой нелепый рассказ. – Мне ответили, я открыла дверь и увидела… Кого бы ты думала?
– Кого?
– Да Татьяну, вот кого! В халатике, вся такая растрепанная, румяная… Постель примята. Ну, ты поняла, да? А розовое платье лежало на кровати Наташи! Поняла теперь, к чему я клоню?
– Хочешь сказать, что Наташи там не было!
– Да конечно! Это Таньку я видела в ее наряде. Думаю, она решила примерить Наташино платье. Только примерить, потому что если бы ждала парня, да к тому же еще из окружения Вадима, то не стала бы открыто носить Наташины вещи, ее бы засмеяли… А он, этот парень, выходит, застал ее врасплох. Пришел неожиданно, ну, чтобы перепихнуться, постучал, она быстренько так сняла чужое платье, надела халатик да и открыла ему.
– Надя, ты хоть поняла, какую важную вещь мне рассказала?
– Говорю же, Танька – дрянь! Потаскуха она последняя! – с чувством воскликнула Надя, у которой причин ненавидеть Татьяну было больше, чем у остальных. Разве можно забыть, как тебя избивают ногами в туалете?!
– Да ты не поняла… – Вера вдруг поймала себя на том, что Надя обладает удивительным свойством вызывать у других желание ударить ее. И ведь в который раз Вера испытывала нечто подобное! Стыдно, но факт! Вот как можно быть такой примитивной?! – Ты не поняла, в чем вся фишка. Убить, возможно, хотели не Наташу, а Татьяну!!!
– Это как? Если бы наоборот, то я понимаю еще… Но ведь это не на Наташе было платье Татьяны.
– А я не про платье и вообще не про переодевание. Просто ты навела меня на мысль, что их могли перепутать. Может, тот, кто хотел убить Татьяну, вошел в корпус, притаился в коридоре где-нибудь за углом, ну, там, где диванчик стоит и искусственная пальма, знаешь, да? Думал, что в комнате живет одна Татьяна, она вышла, а убийца на нее набросился… Нет, все это полная чушь!
– Конечно, чушь! – Громко, с явным удовольствием поддержала это предположение Надя, которой представилась возможность хотя бы на время возвыситься над Верой. – Тот, кто убил, знал ее в лицо и по фигуре и уж точно не мог ни с кем спутать!
– Да, ты права… – признала свою ошибку Вера. – Но, может, ты еще что-нибудь вспомнишь? Может, ты сама, лично, видела, кто искал Наташу?
– Нет, это Танька рассказывала, вы же помните, что какой-то парень искал Наташу, армянин или грузин…
– Вспомнила! Она сказала, что он ассириец!
23. Сентябрь 2019 г.
Алексей Трушин, тот самый Леха, изменился, раздобрел, в его движениях появилась какая-то излишняя аккуратность, собранность, словно он своим примером показывал всем, каким должен быть успешный и благополучный молодой мужчина. Но главное – его глаза излучали свет. Леха глядел на мир глазами совершенно счастливого человека. И Вера искренне за него порадовалась, когда они в его кафе, за столом, за щедрым угощением, слушали Лехин короткий рассказ о том, как он поднялся, чего добился и, главное, сколько радости приносят ему дети и жена. Он не лукавил, ничего не скрывал, вел себя естественно и искренне был рад увидеть Веру.
– С Володькой-то мы часто встречаемся, все решаем вложиться в бычков, у меня третий мясной цех весной будет готов. Я, между прочим, Кабардан, и место нашел, помнишь, мельницу в Каменке, что возле моста? Так вот, там крепкий такой коровник стоит еще с советских времен. Далековато, конечно, зато с работягами проблем не будет, там безработица знаешь какая?!
Вера слушала Леху, улыбалась, пока вдруг не ощутила себя, как это бывало и раньше, каким-то посторонним наблюдателем чужой жизни, неспособным построить собственную. Все развивались, работали, создавали семьи, а она, вместо того чтобы радоваться тому обстоятельству, что ей удалось вырваться из депрессии, и начать новую жизнь, рассталась со всеми своими мужчинами, в очередной раз разочаровавшись в них и в себе, и теперь тратит свое время на поиски убийцы Наташи Вороновой. И ведь это желание распутать клубок версий, чтобы остановиться на единственно правильной и вычислить негодяя, стало по-настоящему навязчивым. Болезненный зуд доставлял ей дискомфорт, потому что не было ни одной зацепки, ничего такого, что могло бы как-то прояснить хотя бы мотив убийства.
