Благодаря новаторским гигиеническим достижениям Петтенкофера и связанным с ними новшествам, Мюнхену удалось навсегда избавиться от своей недоброй славы «европейского города чумы».
Рудольф Вирхов – первый социальный врач
В Берлине работал социальный врач и патологоанатом Рудольф Вирхов. В среднем возрасте он был известен скорее как политик, так как понимал, что здоровье недостижимо без обширных социальных перемен. Политика была для него «медициной в больших масштабах». Еще до Мюнхена Вирхов работал над тем, чтобы в Берлине появились водопровод и канализация.
Вирхов тоже неустанно работал с микроскопом, но не затем, чтобы найти возбудителей болезней. Он с большим удовольствием изучал процессы в клетках. На переднем плане для него были механизмы функционирования обмена веществ. Химия и физика предлагали все новые возможности исследования, а препарирование трупов давало большое количество наглядного материала. Свои наблюдения он всегда сопоставлял с реальными условиями жизни людей.
Когда он в феврале 1852 г. по поручению министерства внутренних дел в качестве социального врача посетил Шпессарт, страдающий от эпидемии холеры, то в качестве глубинной причины широкого распространения болезни назвал «всеобщий голод», поскольку состояние голода приводит к истощению и отсутствию сопротивляемости организма. Доклад Вирхова завершался словами: «Образование, благосостояние и свобода – вот единственные гарантии прочного здоровья».
Вирхов был настоящим естествоиспытателем. Этот неутомимый патологоанатом наблюдал и классифицировал более 50 медицинских диагнозов – от лейкоцитоза и эмболии до саркомы и за время своей деятельности опубликовал более 2000 работ. Клетку он рассматривал как основу жизни и вместе с тем как главный объект исследования причин заболевания.
Однако естествоиспытатель Вирхов не хотел упускать из виду целостный подход и с возрастающим скептицизмом наблюдал, как «молодые дикари от бактериологии» все больше и больше отдаляются от этого пути. В январе 1875 г. он делал в Гамбургском обществе искусства и науки доклад, в котором обобщил свой критический подход. Вирхов настаивал, что «врач никогда не должен забывать о необходимости рассматривать больного человека в целом». Только «равновесие функций» может гарантировать здоровье.
Нездоровые города, нездоровые люди
Это равновесие в Германии XIX столетия было сильно нарушено. Промышленные предприятия переживали бум. Рабочие поселения появлялись как из-под земли и росли без всяких ограничений и необходимой инфраструктуры, как сегодня мегаполисы стран третьего мира. Население Гамбурга увеличилось втрое, а количество жителей Лейпцига – вообще в шесть раз.
Большинство улиц были немощеными и в плохую погоду превращались в вязкую трясину. Дождевая вода и жидкие помои, канализационные стоки ремесленных производств смешивались с грязью улиц и при случае заливали подвалы, которые часто использовались в качестве жилых помещений. Сточные канавы и преимущественно открытые каналы были слишком узкими, чтобы справиться с возрастающими объемами канализационных стоков. Фекалии часто собирались в неплотных выгребных ямах, расположенных рядом с колодцами. Что делать с домашним мусором – каждый решал сам, поэтому многие задние дворы представляли собой зловонные свалки. В Берлине, насчитывавшем тогда миллион жителей, лишь четверть домов была оборудована ватерклозетами, и в городском пейзаже преобладали будки уборных.
Человеческий организм не может долго выдерживать такие жизненные обстоятельства. Не известная до начала XIX столетия холера внезапно стала обрушиваться эпидемиями. Тиф и сыпной тиф тоже требовали себе жертв.
Два мира
Роберт Кох в 1882 г. выделил возбудителя туберкулеза, что в одночасье сделало его самым знаменитым немецким исследователем. Его открытия воодушевляли высшие слои общества вести гигиенически чистый образ жизни, чтобы защитить себя от болезней.
Напротив, Петтенкофер относился к примитивному ходу рассуждений «выскочки из Пруссии», предложившего уравнение «возбудитель + носитель = болезнь», с презрением. Ему казалось абсурдным определять болезнь только по свойствам ее возбудителя, как это вполне серьезно делал Кох. Для Петтенкофера бактериологи были людьми, которые «ничего не видят за пределами своих паровых стерилизаторов, термостатов и микроскопов».
И конечно же, Кох был приверженцем строгого карантина. Бактерии нужно преследовать до конца и уничтожать полностью. Такой медицинский подход Кох довел до логического завершения во время своих поездок за границу – в Африку, где он проводил принудительное лечение местного населения высокотоксичными средствами. Когда его пациенты целыми группами обращались в бегство, он рекомендовал создать строго охраняемые «концентрационные лагеря».
Таким образом, в этих двух способах мышления столкнулись два мира.
Вирхов, Петтенкофер и их союзники из числа первых социальных медиков и гигиенистов не сомневались в заслугах охотников за микробами. То, что педантичный Роберт Кох благодаря своим опытам идентифицировал бактерии – переносчики болезней, они приняли с большим интересом. Но к основному положению охотников за микробами, что здоровый организм свободен от бактерий, относились скептически. И в конце концов эта идея действительно оказалась в корне неверной. Даже тот, кто вдыхает туберкулезные бациллы, не становится автоматически больным – заболевает только часть инфицированных.
Изолировать больных и обрабатывать их жилища дезинфицирующими химикатами, как это пропагандировал Кох, казалось обоим пионерам современной гигиены акционистским и контрпродуктивным.
3.5. Последняя эпидемия холеры
В 1883 г. холера снова вернулась к воротам Европы, а в 1892 г. состоялось ее последнее большое «представление». Серьезно пострадали жители только в одном городе – Гамбурге. Там не было таких прогрессивных мыслителей, как Петтенкофер или Вирхов.
Забор питьевой воды производился из реки Эльбы двумя километрами выше города, и по каналу длиной 800 м вода поступала в систему водопроводных труб «Искусство чистой воды». От песочных фильтров – таких, как использовались в Берлине, власти города из соображений экономии отказались.
Гамбургская вода была известна своей «живностью» и пользовалась дурной славой. Поскольку фильтры отсутствовали, многочисленные живые существа попадали по водопроводным трубам прямо в дома. Гамбургские детишки собирали червей, мелких рыбешек, мокриц, ракушки или пресноводных губок, попадавших в водосборники. А женщины, торговавшие рыбой на рынке, расхваливали свой товар криками: «Угри, угри свежие из„Искусства чистой воды”»! Часто также приносило мертвых мышей или других животных из отстойников, и водопровод забивался.
В 1892 г. Гамбург был, во всех смыслах, идеальным местом для холеры. Быстро растущее население ютилось в ужасной тесноте в районах старой части города на берегу Эльбы, где в каждом втором доме дополнительно обитали квартиранты или приходили на ночь люди, которым просто бросали на пол матрас. Доля домов, оборудованных ванной, сильно не дотягивала до 10 %.
