Какое-то время экран показывал серый снегопад, потом камеры прозрели, и зрители увидели жёлто-зеленоватый ковёр бесконечной равнины, края которой тонули в синеватой дымке.
– Лес! – прошептал, всхлипнув, Дионисий Порфирьевич.
– Лес! – подтвердил Дорохов сиплым голосом.
– Поднимаемся?
– Возвращаемся!
– Андрей Тарасович…
– Спокойно, дружище, – сказал Дорохов, положив руку на плечо физика. – В таких делах спешка не нужна, наломаем дров. Главное, что твоя идея оправдала все наши расходы и затраты. Прежде чем начинать экспедицию к чёрту на кулички, надо железобетонно решить проблему возвращения.
– Точно таким же образом…
– Я хочу быть уверен в том, что мы в любой момент сможем вернуться домой. Нужно разработать навигационный комплекс, так сказать, компас или пеленгатор, указывающий на присутствие иномерианы не тогда, когда с ней сталкиваешься, а на большем расстоянии. Это можно сделать?
– Я не ставил такую задачу, – признался Платов.
– Поставь, это очень важно. В Тюмень скоро вернутся коллеги из Минобороны, и нас наверняка попрут отсюда, поэтому напряги все силы и сделай пеленгатор.
– У меня нет под руками необходимых средств…
– Что нужно – всё будет.
– Хорошо, – пообещал озадаченный Платов.
Кабина аэростата шевельнулась.
– Давление меняется, – сказал Галкин.
– Вытаскиваем дрон и возвращаемся.
Через полчаса аэростат начал спуск…
Глава 19
Предел терпения
Редошкин первым почувствовал, что если они ничего не предпримут в ближайшие минуты, а будут сидеть и ждать командира, ничем хорошим это не кончится. Взвесив все за и против, он собрал в сфере управления всех оставшихся защитников Крепости и поделился с ними своими опасениями.
– Что ты предлагаешь конкретно? – мрачно спросил Мерадзе, раздосадованный тем, что не он поднял тревогу. Спина у него побаливала, и лейтенант изредка морщился, когда делал резкое движение.
– Ударить по колонне «носорогов»! – ответил Редошкин без колебаний. – Из всего, что у нас имеется.
– И разозлить их? – скептически сморщился лейтенант.
– Это роботы, которым вряд ли доступны человеческие эмоции. Зато атака заставит их обороняться, а возможно, и остановиться на какое-то время.
– Прекрасная идея! – одобрительно захлопал в ладоши Костя. – Можем натравить на этих рогатых гадов нашего трицератопса, я нашёл снаряды к его пушкам.
– Снаряды? – недоверчиво посмотрел на него Мерадзе.
– Это скорее энергоблоки, но похожи на снаряды как две капли воды. В каждом чехле, где лежали разобранные трицератопсы, в особых углублениях на дне лежат обоймы по шесть штук снарядов. Я повтыкал обоймы в гнёзда внутри робота, от которых к пушкам тянутся толстые трубки. Можем испытать.
– Для нападения на колонну одного трицератопса мало.
– Я второго соберу.
– И двух мало. Вот если бы у нас была сотня таких модулей.
– Выставлять трицератопса не будем, – сказал Редошкин. – Он пригодится нам при защите шахты с «эйфелевой башней». Атаковать колонну можно и нашими домашними средствами. Запустим «Орлана» с ракетным комплексом, ударим по носорогам из «Ласки». Пока они будут перезагружать свои компы, подлетим поближе и грохнем пару зверей из «Гномов» и ПЗРК. Да и «Пересвет» можно будет использовать.
Мерадзе погрузился в размышления, поглядывая на экран беспилотника, показывающий панораму песков вокруг кратера. Ресурс «Форпоста» подходил к концу, и вскоре он должен был упасть на землю, но пока что это был единственный способ получать информацию о продвижении сил противника, и возвращать аппарат означало потерять визуальный контроль над окрестностями базы.
– Что посоветуете, Егор Левонович?
Карапетян, безмолвно сидевший перед «огуречным» терминалом, встрепенулся.
– Мне кажется, вы правы, Георгий Константинович. Атака должна задержать нехороших парней. Мне бы ещё пару часов, и я выйду на целевую программу Крепости.
– В смысле?
– Блок памяти Сумасхода, заведующий главным оружием Крепости, повреждён, но я пытаюсь обойти затык через другие программы и близок к успеху. А когда включится большой излучатель…
– От «носорогов» останутся только рожки да ножки! – весело вскричал Костя.
– Уговорили, – закончил свои мысленные расчёты Мерадзе. – Попробуем озадачить «демонскую» технику.
– Учтите, я пойду с вами!
– Твоя задача по-прежнему охрана Крепости! – осадил ботаника Редошкин. – Ты единственный её защитник и бодигард Егора Левоновича.
– Но я могу пилотировать и…
– Мы это учитываем. Понадобится твоя помощь – позовём! – пообещал Редошкин.
Костя, собравшийся отстаивать своё право воевать, посмотрел на Карапетяна и согласился следовать приказу сержанта.
– Слушаюсь, командир! – бодро вскинул он вверх сжатый кулак.
Действуя как на пожаре, бойцы Максима перегрузили в самолёт оружие «из подвала» Крепости, каковое они же недавно и прилаживали к баррикаде, и «демонский истребитель» взял курс на край песчаной пустоши, окружавшей Крепость.
Колонна носорогопауков, ведомая роем шмелей, приблизилась к опушке леса вплотную. Ей оставалось преодолеть всего километров шесть-семь, после чего она выходила к пустоши, простиравшейся на двадцать километров до кратера.
Пилотировал самолёт Редошкин, досконально изучивший все повадки нечеловеческой летающей машины. Мерадзе же расположился у люка в носу аппарата, приготовив к стрельбе все захваченные комплексы.
– Эх, была бы с нами Вика! – заметил он сожалеюще.
Редошкин его понял: только с девушкой в качестве стрелка самолёт мог стрелять из своих мощных «пушек», уничтожающих любые материальные предметы.
Шмели заметили противника, когда самолёт выскочил из-за гигантских «сосен» и «пальм» низко над землёй и кинулся на колонну как мангуст на ползущую кобру. Рой был не очень велик, примерно до полусотни метров в диаметре, и его можно было бы игнорировать, поскольку насекомые не могли пробить корпус «демонского истребителя». Но люк в носу самолёта был открыт, и Редошкину пришлось исполнить немало элементов высшего пилотажа, прежде чем рой перестал заслонять жутких тварей и Мерадзе смог открыть огонь.
Всего в колонне насчитывалось более двух десятков носорогопауков, пять «многоножек» и несколько модулей поменьше, почти повторяющих очертания более мощных товарищей.
Первым же выстрелом из «Вербы» Мерадзе поразил «многоножку», взрыв которой повредил одну из малых машин и сбил на землю часть шмелей.
Затем наступила очередь «Гнома».
