— Значит, в этой части Ары курсирует какое-то суденышко, оно идет вниз по Широкой реке, доставляя в Лоару товары и путешественников, — воскликнул Лиф. — Вот почему мост такой высокий. Ты слышал об этом, Дейн?
Дейн покачал головой, подозрительно рассматривая табличку.
— Было бы неплохо проплыть часть пути для разнообразия. К тому же так быстрей, — сказал Лиф. — Подождем?
Барда покачал головой:
— Думаю, не стоит. Возможно, эта посудина ходит раз в неделю, а возможно, уже давно не делает рейсы. Табличка очень старая. В любом случае мы решили держаться подальше от любопытных глаз.
Лиф сдался, и они продолжили путь пешком.
Ара заметно расширилась, стала глубже и перестала петлять. Вода стала чище, и воздух был уже не таким затхлым. Пейзаж тоже заметно изменился, стало меньше деревьев и кустов, зато тростник разросся.
Ближе к ночи земля под ногами путников стала болотистой, и они решили остановиться на ночлег.
После ужина Дейн быстро уснул. Луна ярко светила с небес. Лиф вспомнил про ириски, купленные у Стивена, и вытащил их из кармана, желая полакомиться сам и угостить Барду. Но как только он раскрыл упаковку, стало понятно, что блестящие коричневые кусочки не конфеты. Пахли они отвратительно.
Смущенный тем, что допустил такую дурацкую ошибку, Лиф засунул пакет глубоко в карман. Он украдкой бросил взгляд на Барду, но тот увлеченно разглядывал вышитый пояс и ничего не заметил. Только Лиф задумался, для кого предназначен этот подарок, как Барда посмотрел на него и поманил в сторону. Осторожно, чтобы не разбудить Дейна, Лиф пошел за ним.
— Я купил этот пояс неспроста, Лиф, — сказал ему шепотом Барда. — Ткань на нем двойная, толстая и прочная. Мы можем использовать его как чехол для Пояса Тилоары.
Лиф попытался возразить. Если Пояс будет спрятан в чехол, он не сможет рассматривать волшебные камни, прикасаться к ним. Он потеряет ценность топаза, который проясняет ум; могущество рубина, бледнеющего при опасности; магические свойства опала, позволяющие предвидеть будущее.
Лиф боялся опала, все эти дни он пытался найти в себе силы прикоснуться к нему. Отец говорил, что пещера Зверя расположена на западе Тилоары, но ее точное местоположение не было известно. Опал мог помочь разыскать ее.
— Вокруг одни враги, а Дейн пойдет с нами до Лоары, — продолжал Барда. — К тому же это только вопрос времени, когда он заметит Пояс.
Лиф промолчал. Барда был прав. Дейн нравился Лифу, но они с Бардой пока не могли полностью довериться ему. Мальчик кивнул, и Барда принялся распарывать швы на матерчатом поясе, купленном у Стивена.
Лиф стиснул зубы, времени оставалось мало, ждать больше было нельзя. Он сунул руку под рубашку и нащупал опал.
* Сверхъестественный голубой свет. Огромные сталактиты, свисающие с потолка. Блестящие неровные стены, по которым стекает молочно-белая жидкость. И что-то огромное, белое, с длинным хвостом и огромным ртом, красным как кровь.
Содрогнувшись, Лиф отдернул руку. Он крепко зажмурился, пытаясь вырвать из памяти страшную картину.
— Лиф? — нетерпеливо окликнул его Барда.
Дрожащими пальцами мальчик снял с себя волшебный Пояс. Барда засунул его в вышитую ткань и схватился за иголку. Он поработал на славу, теперь никому не догадаться, что пояс Стивена вспорот и снова зашит.
Лиф спрятал пояс под рубаху. Прикосновение материи в том месте, где только что был холодный металл, показалось ему странным.
«Отец шестнадцать лет прятал Пояс в кожаном чехле, — подумал он. — Мы поступили правильно».
Но ему все равно было не по себе. Он вернулся к костру и лег под раскидистым деревом, уже не в первый раз сокрушаясь, что Дейн встретился на их пути.
Рано утром друзья продолжили путь, но к полудню оказалось, что они практически не продвинулись вперед. С каждым шагом они проваливались в вязкую зловонную трясину.
— Это никуда не годится, — не вытерпел Барда, когда спустя еще один час они топтались почти на том же месте. — Нам нужно отойти от реки, найти сухую землю.
Но повсюду, куда ни глянь, рос тростник. Тяжелый туман заволакивал горизонт. Со всех сторон они были окружены топкой грязью.
Именно в этот момент друзья услышали далекие гудки и звуки музыки. Они повернули к реке. Красный пароходик, пуская дым и тревожа водную гладь гребным колесом, приближался к месту, где увязли путники.
Лиф, Барда и Дейн не стали раздумывать. Они принялись кричать и размахивать руками.
Пароход подошел поближе, и они смогли рассмотреть на борту большую белую надпись «Речная Королева». Перекрикивая музыку, к ним обратился бородатый капитан в белой фуражке.
— Хотите подняться на борт, друзья? — гаркнул он, разглядывая путников.
— Да! — в один голос выкрикнули Лиф, Барда и Дейн.
— А деньги у вас есть?
— Да!
Капитан усмехнулся:
— Никто не может упрекнуть «Речную Королеву» в том, что она повернулась кормой к богатому пассажиру. А тем более к трем. Эй, Четт!
Как по волшебству, маленькая шлюпка опустилась на воду. Странное сгорбленное существо с длинными руками и волосатой физиономией запрыгнуло в нее и стало быстро грести к берегу.
— Кто это? — прошептал Лиф.
— Полипен, — ответил Дейн, поморщившись и отступив назад. — Если капитан держит матросами полипенов, от него можно ждать чего угодно.
— Кажется, я уже видел такого же в Ритмере, — вспомнил Барда. — Он ходил с чашкой, собирая деньги для скрипачки, веселящей публику.
— И не только те деньги, что люди давали добровольно, — кивнул Дейн, глядя на приближающуюся шлюпку. — Полипены талантливые воры. Говорят, они могут стащить с тебя рубаху, а ты и не заметишь.
Шлюпка причалила, и полипен выскочил на берег, жуя нечто коричневое и вязкое. Зубы его от этого были в темных пятнах. Провожая путников до шлюпки, полипен сплюнул в воду коричневую жидкость.
Лиф и Дейн забрались в шлюпку. Барда, кряхтя, полез следом.
Полипен снова сплюнул, схватил весла и повернул к «Речной Королеве». Несмотря на то что в шлюпке теперь было три лишних человека, она летела быстро, как стрела. Длинные волосатые руки полипена были очень сильными, казалось, существо обладает неиссякаемой энергией.
С парохода в ожидании путников свисала веревочная лестница. Друг за другом друзья стали подниматься вверх, чувствуя на себе взгляд маленьких черных глазок полипена. «Наверняка, — подумал Лиф, — он видит насквозь наши карманы, каждый шов на наших котомках».
