— В самом деле? — Дум вскинул брови и отвел Наниона в сторону, оставив Мануса с Лифом и Жасмин.
— Какое горе, — прошептал Манус, глядя на неподвижного Барду. — Надежды нет?
— Он не приходил в себя с самого рассвета. — Лиф покачал головой. — Боюсь, ему осталось немного.
Манус опустил глаза.
— Тогда я рад, что приехал вовремя, — тихо сказал он. — Я смог повидать его в последний раз. Это великий человек. — Ралад снова посмотрел на Лифа. — Жасмин объяснила, зачем я вам понадобился, хотя я и сам все понял. Вы трое сотворили чудо.
— Миссия еще на завершена, — ответил Лиф. — Нужно отыскать наследника.
— Разве мы здесь не для этого? — спросил Манус. — Взошла луна. Пришло время для воссоединения семи племен. Время призвать принца.
Глава 9. Наследник
Пламя свечей пляшет на стенах. Лица собравшихся — серьезные, взволнованные, испуганные. Люди кольцом обступили семерых потомков великих племен. Все взгляды прикованы к Поясу, лежащему на столе.
Семеро собрались у постели Барды. На этом настояла Жасмин: «В каких мирах ни странствовала бы сейчас его душа, он услышит нас. А если не услышит, все равно он вправе присутствовать».
С ней никто не спорил. Все понимали, что отчаянная борьба Барды за жизнь почти подошла к концу.
Зиан выступила вперед.
— Я Зиан, представительница Лоары, — торжественно произнесла она, положив руку на аметист.
Следующей была очередь Гла-Тон.
— Я Гла-Тон, дочь Зловещих гномов, — отчеканила она, прикасаясь к изумруду.
Лиф внимательно наблюдал, как один за другим представители племен подходят к волшебному Поясу.
— Я Фадип из озерного племени. — Голос старца дрожал, но рука уверенно легла на божественный лазурит.
— Я Стивен, сын равнин. — Стивен накрыл широкой ладонью опал.
— Я Манус, ралад. — Манус робко погладил рубин.
Вперед вышел Глок. Его лицо светилось гордостью, когда он положил свою огромную лапу на алмаз.
— Я Глок, последний из племени Джелис, — произнес он громовым голосом.
И Лиф увидел в дерзких глазах блестящие слезы.
Пришла его очередь. Мальчик пожал руку Барды и подошел к столу. Лица стоявших в первом ряду замелькали перед его глазами: Жасмин, застывшая на месте, с Филли и Кри на обоих плечах; Аилса, прижавшая лапки к груди; взволнованный Нанион, властитель Д’Ора; настороженный Дум; бледный, напряженный Дейн.
Лиф положил руку на золотистый топаз. «За тебя, Барда, — подумал он. — За отца и мать».
— Лиф из Тила, — произнес он.
Мальчик опустил глаза. Пояс был почти скрыт под семью ладонями. Семь разных рук соединились во имя общей цели.
Зиан снова заговорила:
— Мы, потомки семи племен, подтверждаем древнюю клятву, данную нашими предшественниками, признаем власть великого Пояса и клянемся в верности законному наследнику Адина.
— Клянемся, — повторил хор из семи голосов.
Лиф почувствовал, как потеплел Пояс. Сердце заплясало в груди. Топаз ярко заблестел под его пальцами. Мысли прояснялись. Пояс становился все горячей и горячей, друзья отшатнулись в сторону. Но Лиф уже знал. Знал, что наследник в этой комнате.
Он огляделся по сторонам. В притихшей толпе он отыскал одно лицо. Бледное, но решительное лицо Дейна.
«Как же я этого не замечал? — подумал Лиф, не обращая внимания на пробежавшие по рядам удивленные выкрики. — Почему я не догадался?»
Дейн, выросший в заброшенной деревушке неподалеку от Тила, сын крестьян, так хорошо знавший историю Тилоары. Дейн — тихий, послушный и обязательный, как отец; темноволосый и утонченный, как мать. Имя, которым он назвал ее, — Нарш — переделано из Шарн. И никто ничего не понял!
Как хорошо хранил Дейн свою тайну! Только однажды он был близок к раскрытию, когда стоял на коленях возле разбитой стелы в сердце Лоары, убитый горем, сломленный отчаянием.
Казалось, комната сейчас взорвется от напряжения. Лиф взял со стола Пояс и направился к Дейну.
Дейн молчал. Лицо его порозовело. Он высоко поднял голову. Тихое достоинство, как прекрасная мантия, легло ему на плечи.
«Мой отец честью и правдой служил королю, — решил Лиф. — Я буду честью и правдой служить наследнику».
Он вытянул руки. Пояс лежал в его раскрытых ладонях, свет свечей плясал на камнях. Лиф вдруг понял, как не хочет он с ним расставаться. Он посмотрел на Жасмин. Она подбодрила его взглядом.
«Ради этого и затевалась наша миссия, — сказал себе Лиф. — Это и есть ее цель». Мальчик бросил прощальный взгляд на волшебные камни. Камни, доставшиеся потом и кровью, такие красивые…
Внезапно рубин потерял свой цвет, изумруд потускнел, аметист побледнел и стал розовато-лиловым. Сердце Лифа сжалось.
— Опасность! Зло! — выдохнул он. — Здесь…
Леденящий кровь крик нарушил тишину. Что-то большое проскользнуло в двери. Ураганный ветер со страшным свистом ворвался в комнату, задул свечи, сбил Лифа с ног. Мальчик упал на жесткий пол, еще крепче сжал Пояс, позвал Жасмин, Дейна. Ветер бил ему в лицо. Он слышал крики людей, треск разлетающейся в щепки мебели.
— Лиф! Пояс! — прозвучал голос Дейна. — Дай его мне! Быстрее…
Плач детей, испуганные вопли, грозный рев заглушили его крик.
Лиф поднялся на ноги и поспешил на зов. Что-то огромное с удивительной силой ударило его в грудь, заставив повалиться на постель, где лежал Барда. Задыхаясь, мальчик снова попытался встать.
В дверях раздался шум, и ветер стих, как будто его не было.
Теперь тишину нарушали только испуганные всхлипы. Голова шла кругом. Лиф сполз с кушетки, Барда зашевелился.
— Холодно… — прошептал он, и Лиф понял, что при падении смел с постели одеяла. Тщетно вглядываясь в темноту, он нашел их на ощупь и укрыл друга. Потом, переборов боль в груди, встал.
— Дейн! — услышал он голос Дума. — Дейн, откликнись!
Ответа не последовало.
Кто-то зажег фонарь. Это был Глок. Лиф увидел его искаженное лицо, большой синяк на лбу, оплывший глаз. Свет фонаря шарил по стенам, освещая сгорбленные тени.
Лиф разглядел Аилсу, по привычке замаскировавшуюся под валун; Гла-Тон, вылезающую из-под обломков стола, где недавно лежал Пояс; Дума, перепачканного кровью; Зиан, прижавшуюся к Манусу; Жасмин, пытающуюся поймать перепуганного Филли. Дверь была сорвана с петель, выход загроможден частично обрушившейся кровлей и какими-то камнями.
