Через мгновение он уже спал и потому не видел, как голова Барды опустилась на грудь. Не слышал он, и как тот захрапел.
Никто из друзей не почувствовал, как обитатели рощи, неслышно ступая, направились к Спящему роднику.
Глава 2. В предрассветный час
Лиф спал. Сон его казался совершенно реальным. Он стоял около колодца во дворе кузницы. Двор был пустынным и заброшенным. «Уже поздно, — подумал Лиф. — Отец и мать должны быть дома в такой час». Но в окнах было темно, он позвал родителей с порога, потом еще раз, уже из кухни, но никто не ответил.
Растерянный, но еще не испуганный, он прошел в гостиную. Полная луна глядела в окошко. Занавеска была отодвинута. Это показалось ему странным. Книги и бумаги были разбросаны по полу. Родители никогда бы так не поступили.
В спальне было пусто, кровать стояла неубранной, простыни валялись на полу. В вазе на комоде стоял букет завядших цветов. Теперь было очевидно, что что-то произошло. Охваченный страхом, Лиф снова выбежал во двор. Лунный свет освещал все как днем. Калитка была распахнута, на ней стоял знак. Лиф не мог разглядеть его, подошел поближе, и его сердце пропустило удар.
Он проснулся и резко сел. Пот струился у него по лицу, дыхание сбивалось, руки дрожали. Он повторял себе, что это был сон, сон. Нет причин бояться.
Постепенно Лиф осознал, что небо над головой посветлело и звезды почти растаяли. Скоро наступит рассвет. Он проспал всю ночь. Но почему Жасмин, которая должна была дежурить второй, не разбудила его?
Он поискал ее взглядом. Девочка мирно дышала, укутавшись в одеяло. Кри дремал у ее изголовья. Рядом, свесив голову на грудь, сидел Барда. Он тоже крепко спал.
Лиф усмехнулся. Итак, несмотря на все свои благие намерения проявлять бдительность, они проспали всю ночь. Друзьям был нужен отдых, и, к счастью, ничто не потревожило их покой.
Захотелось пить. Лиф вылез из-под одеяла и направился к роднику. Его босые ноги неслышно ступали по мягкой траве. Проходя мимо деревьев, он заметил еще одну странность: под ними не было ни листика, ни веточки.
Он почти подошел к роднику, когда до его слуха донесся легкий всплеск. Кто-то — или что-то — жадно пил воду.
Рука Лифа скользнула к рукоятке меча. Он уже хотел разбудить Барду и Жасмин, но было глупо, находясь так близко от родника, не посмотреть на того, кто пьет. Затаив дыхание, он сделал еще один шаг и выглянул на поляну.
Незнакомое пухленькое существо склонилось над водой. Это было какое-то странное создание, размером с собаку, но гораздо круглее. Лиф прищурился, пытаясь лучше разглядеть его в тусклом свете. Оно было глубокого каштанового цвета. Казалось, на нем совсем не было шерсти, маленькие ушки плотно прижимались к голове. Вся кожа на боках и спине была в причудливых складочках.
Кто же это?
Лиф вышел вперед, в этот миг неизвестное создание выпрямилось, повернулось и заметило его.
У зверька были большие темные глаза, взъерошенные усы и раскрытый в испуге розовый рот. Гладя на его робко поджатые передние лапки, Лиф почувствовал, как в сердце возвращаются покой и непонятная радость. Неизвестно почему, он твердо знал, что испуганное существо, стоящее перед ним, абсолютно безвредное и ласковое.
— Не бойся, — мягко проговорил он. — Я тебя не обижу.
Существо внимательно смотрело на него. Лиф заметил, что страх в его глазах уступил место любопытству.
— Я тебя не обижу, — повторил Лиф. — Я друг.
— Как тебя зовут? — спросил зверек тонким голоском.
От неожиданности Лиф подскочил на месте. Он никак не мог предположить, что существо умеет говорить.
— Лиф, — выпалил он, даже не успев ни о чем подумать.
— А я Малышка, дочь Кинов. Меня зовут Прин, — сказала она, поднялась на короткие задние лапки и, поджав передние, неуклюже двинулась к Лифу. На мордочке у нее играла доброжелательная улыбка.
Лиф едва сдержал возглас удивления. На него накатили волны воспоминаний. Ничего удивительного, что он обрадовался, увидев Прин. Как же он сразу не понял, кто она такая.
Кины! Сказочные сумчатые летающие существа, о которых слышал каждый ребенок в Тиле. У него самого была игрушечная Кин по имени Монти. Мать сделала ее из коричневой тряпицы и набила сухой травой. С годами игрушка потрепалась и износилась, сейчас она спрятана в сундуке с остальными его детскими сокровищами, подальше от глаз насмешливых товарищей. Но когда-то Монти была его любимым другом, которому он доверял свои тайны и таскал повсюду за собой. Как часто он тогда желал, чтобы Монти была настоящей.
А сейчас его мечта предстала наяву. Как будто Монти шагает к нему по траве. Но ему рассказывали, что добрые и ласковые Кины вымерли много лет назад и теперь существуют только на страницах детских книг.
Лиф глубоко вдохнул, ему показалось, что он все еще спит. Но Кин стояла перед ним и была настоящая. Теперь он видел, что на ней все-таки есть шерсть — шелковый пушок, похожий на коричневый мох. Сложенные за спиной крылышки тоже были покрыты таким же мягким пушком. Лифу захотелось погладить Прин, чтобы проверить, такая ли она пушистая, как это кажется с виду.
— Ты поиграешь со мной, Лиф? — спросила Прин, шевеля усиками и покачиваясь на задних лапках. — Поиграешь в прятки?
Лиф понял, что перед ним совсем детеныш. Как же иначе! Стоя на задних лапах, она едва доставала ему до плеча. Ему рассказывали, что взрослые Кины были такими большими, что люди в давние времена принимали их за летящих драконов и пытались пронзить стрелами.
— Где же твоя семья? — спросил Лиф, оглядываясь по сторонам. — Ты разве не должна спросить разрешения?..
— Они все спят… — грустно ответила Прин. — И не проснутся, пока не взойдет солнце. Гляди!
Она указала на то, что Лиф сначала принял за огромные валуны, полускрытые от глаз за стволами деревьев. К своему удивлению, Лиф понял, что это не валуны, а свернувшиеся Кины, устроившиеся на ночлег так, что любой мог видеть только их спины.
— Я тоже должна лежать так, пока они не проснутся, — объяснила Прин, понизив голос. — Но это несправедливо. Мне не снятся интересные сны. Я больше люблю играть. Давай ты спрячешься, а я буду петь. Обещаю не подглядывать! Я буду петь медленно, заткну уши и закрою глаза. Ты готов? Начинаем!
Она закрыла глаза лапками и запела:
Прячься, буду я искать,
Глазки в небо поднимать…
Лиф догадался, что песенка у детенышей Кинов идет вместо счета. Когда она закончится, Прин откроет глаза и пойдет его искать. Не желая разочаровывать ее, Лиф поспешил спрятаться за большим деревом, стоявшим неподалеку.
Конечно, это было не лучшим потайным местом, но он не желал уходить далеко от Жасмин и Барды, к тому же ему хотелось сделать маленькой Кин приятное.
