— Вряд ли мы сможем идти быстрей, чем сейчас, — заметила Жасмин.
— Идти — да, — согласился Барда, — но у меня есть план. — Его лицо было мрачным, но все-таки он попытался улыбнуться. — Зачем Кинам смотреть сны о потерянном доме, когда можно увидеть его воочию? Зачем нам идти, когда можно полететь?
Переговоры Барды с Кинами длились не один час. Его доводы были убедительны, но окончательно договориться с ними ему удалось лишь к вечеру, когда солнце зашло за горизонт. Помочь друзьям вызвались трое.
Добровольцев звали Меран, Аилса и Бруна. Все они были самки, одни из самых крупных в стае. Только у самок Кинов были сумки, в которых могли на время полета разместиться друзья.
У каждой была своя причина для согласия: Меран отчаянно скучала по дому, Аилса обожала приключения, а Бруна считала, что Кины в долгу перед Лифом за спасение маленькой Прин.
— Она очень дорога нам, — объяснила Бруна. — Это единственный детеныш, появившийся у нас с тех пор, как мы ушли с горы.
— Чтобы выносить потомство, нам необходим горный воздух, — вздохнула Меран. — Здесь мы влачим жалкое существование. Только на горе мы можем полноценно жить и рожать детей. Давно пора туда вернуться.
— Вернуться, чтобы умереть? Что за чушь, Меран! — фыркнул старый Кин, который был против полета. — Если ты, Аилса и Бруна отправитесь на Зловещую гору, вас непременно убьют. Нас станет еще меньше, а поводов для скорби только прибавится.
— А здесь мы медленно вымираем, — отрезала Аилса, взмахнув громадными крыльями. — Без детей у нас нет будущего. Скоро от Кинов останутся одни воспоминания. Лучше умереть быстро, ради благого дела, чем прятаться от врагов в жалком прибежище.
— Но у нас есть наши сны, — возразила мать Прин.
— Мне надоело подменять ими настоящую жизнь! — воскликнула Аилса.
— А мне никогда ничего не снится! — захныкала Прин. Она подбежала к Аилсе и крепко обняла ее. — Возьмите меня с собой, Аилса, — попросила она. — Тогда я тоже увижу наш дом. Тоже смогу приходить туда во сне.
Аилса покачала головой:
— Нет, Малышка. Ты для нас бесценна. Но, послушай, ты сможешь увидеть нас во сне. Увидеть, где мы и что делаем. Разве это не все равно, что отправиться в путь самой?
Прин, очевидно, так не считала, она начала плакать и кричать, не обращая внимания на увещевания матери. Наконец та увела ее прочь, но даже когда они скрылись из виду, их сердитые голоса еще долго разносились по роще. Кины были растерянны.
Старый Кин нахмурился.
— Видите, что вы наделали? — повернулся он к Барде, Лифу и Жасмин. — Мы жили мирно и счастливо, пока не пришли вы. А теперь между нами раздор, Малышка потеряла покой.
— Несправедливо винить странников, Гренн, — покачала головой Бруна. — Меран, Аилса и я приняли решение самостоятельно.
— Правильно, — вставила Меран. — А Малышка говорит то же самое, что повторяла последние несколько лет. Чем старше она становится, тем сильнее ее печаль. Ей скучно расти без ровесников. Она похожа на Аилсу, такая же непоседливая и отчаянная.
— И у нее, в отличие от меня, нет снов о доме, — заметила Аилса. Взгляд ее блестящих глаз скользнул по Жасмин, Лифу и Барде. — Я благодарна странникам за то, что они потревожили мой покой, — добавила она. — Я снова почувствовала, что живу.
Гренн выпрямился. Его выцветшие, полные тоски глаза глядели на гору. Солнце уже закатилось. Наконец он заговорил.
— Вы правы, — нехотя признал он. — И если так суждено, пусть так и будет. Я только прошу вас быть осторожными, не рисковать и вернуться к нам как можно скорей.
— Так и будет, — заверила его Аилса. Она с улыбкой огляделась по сторонам. — Сегодня я лишь немного отопью из родника, тогда мой сон будет чуток. Утром я разбужу остальных. Нужно отправиться в путь еще до рассвета.
Глава 5. Враг
Этой ночью Лиф снова видел сон. Он подготовился к нему заранее, сконцентрировав мысли на отце и матери, пока пил сладкую ледяную воду. «Если они мертвы, лучше мне об этом узнать сразу, — сказал он самому себе. — А если живы, это единственный шанс узнать, где они».
Когда он уже занял место для ночлега, мысль о том, что он сейчас увидит, стала невыносимой, Лиф был необычайно молчалив и напряжен. Он ничего не сказал Барде и Жасмин, но те поняли, о чем думает их друг, и тоже притихли, лишь пожелав ему доброй ночи. Лиф был благодарен им за это. Он должен сам узнать правду, и разговоры тут ни к чему.
Какое-то время он боролся со сном. Просто лежал, глядя в небо. Но наконец истома, вызванная волшебной водой, взяла верх.
В этот раз он сразу увидел то, что хотел и чего боялся.
Сначала ощутил сильный запах — запах сырости и гнили. Откуда-то доносились звуки — стоны и крики, приглушенные, подхваченные эхом. Было темно.
«Я в могиле», — с ужасом подумал Лиф. Но когда его глаза привыкли к мраку, он увидел, что стоит посреди темницы. Одинокая сгорбленная фигура сидела в углу на полу.
Это был его отец.
Забыв, что он очутился здесь только душой, Лиф позвал его, подбежал и схватил за руку. Пальцы прошли сквозь плоть. Отец продолжал сидеть молча, ничего не слыша и не видя, поглощенный тяжелыми думами. Горячие слезы выступили у Лифа на глаза, он снова позвал отца. На этот раз тот поднял голову. Он глядел прямо на сына, на лбу залегли морщины.
— Да, папа, это я! — закричал Лиф. — Услышь меня! Что произошло? Где мы? Где мама?..
Но отец снова тяжело вздохнул и склонил голову.
— Сон, — еле слышно пробормотал он.
— Нет, не сон! — воскликнул Лиф. — Я здесь! Папа…
Отец поднял глаза. В замочной скважине повернулся ключ. Когда дверь отворилась, Лиф отскочил в сторону. На пороге стояли трое — высокий худощавый человек в длинных одеждах в сопровождении Стражей, освещающих фонарями ему дорогу. На одно мгновение Лиф решил, что его крики были услышаны. Но тут же стало понятно, что незнакомцы не видят его, так же как и отец.
— Итак, это ты, Джарред! — Человек в длинных одеждах взял у стража фонарь и медленно вышел на середину темницы. Свет упал на его лицо, обозначив острые черты, выпирающие скулы и тонкие губы.
— Прандин! — выдохнул отец Лифа.
Сердце мальчика бешено застучало. Прандин? Советник короля Эндона, тайный слуга Повелителя Теней. Но он мертв. Это точно…
Человек усмехнулся.
— Нет, кузнец, — вымолвил он. — Тот, чье имя было Прандин, выпал из окна дворцовой башни шестнадцать лет назад, в день, когда Господин захватил королевство. Прандин был глупцом или неудачником. Впрочем, возможно, ты знаешь о его гибели больше моего.
— Я ничего не знаю.
— Посмотрим. Но когда умирает один, его место занимает другой. Господину нравится это лицо. Он повторил его во мне. Я Фэло.
