Послышались раскаты грома. Казалось, даже земля задрожала от страшных звуков. Барда не устоял и упал на одно колено. Сверкая оранжевыми глазами, Враал двинулся на противника. Одним взмахом он выбил меч из рук человека. Сияющая сталь несколько раз перевернулась в воздухе и вонзилась в землю. Враал зашипел, готовясь нанести последний удар.
— Барда! — воскликнул Лиф и, пошатываясь, поспешил на помощь.
Но Прин опередила его. Устремившись к чудовищу, она, размахивая крыльями, нависла над ним и опрокинула фиолетовую массу прямо на голову Враалу.
Чудовище зарычало и отступило. Страшные когти метнулись к фиолетовому затылку. Прин отлетела в сторону, приземлилась и поспешила к ручью, вытянув вперед перепачканные передние лапки.
— Нет, Прин! Прячься в лесу! Он увидит тебя! — закричал Лиф.
Но он заблуждался. Враал больше ничего не видел. Он задрал голову, воя от ярости и боли.
— Это лишайник! — пропищала Прин, тщательно ополаскивая лапки в ручье. — Фиолетовый лишайник попал ему в глаза и в уши! Зеленый лишайник лечит, а фиолетовый причиняет боль. Кины рассказывали мне об этом. Так часто рассказывали, и это оказалось правдой!
Сверкнула молния, и за ней последовали новые раскаты грома. Небо разверзлось, полил дождь — сильный, холодный дождь с градом. Барда дотянулся до меча. Из последних сил Лиф пополз к нему. Жасмин наконец пошевелилась, Кри взволнованно закричал.
Но Враал уже был не опасен. Взвыв последний раз, он бросился к ручью, едва не налетел на Прин, скатился в воду, и быстрое течение унесло его прочь.
Вскоре промокшие, замерзшие до костей, усталые путники нашли убежище в маленькой пещере, в устье реки. Град еще сыпался с неба. Им удалось развести небольшой костерок, но он почти не согревал их. Однако никому и в голову не приходило жаловаться.
— Я думал, это конец, — вздохнул Барда, разжигая факел. — Это чудовище не успокоилось бы, пока не растерзало нас всех по очереди. Как твоя рука, Лиф?
— Гораздо лучше, — ответил мальчик. Он лежал, подложив под голову свою котомку. Рана была обработана зеленым лишайником, найденным у ручья, и перевязана виноградной лозой.
Помня, какую боль лишайник причинил Враалу и видя лапки Прин в волдырях, Лиф сначала не хотел даже слышать о таком лекарстве. Но Малышка заверила его, что зеленый лишайник исцеляет раны, и, чтобы доказать это, положила его себе на ожоги, попросив Жасмин крепко перевязать ей лапки.
— Я часто слышала рассказы старших о зеленом и фиолетовом лишайниках, — рассказывала она, глядя, как пламя скачет по стенам пещеры. — Гномы и Кины с давних времен залечивают им свои раны, многих моих предков зеленый лишайник спас от увечий, нанесенных Враалом. Когда лишайник стареет, то приобретает фиолетовый оттенок, в таком виде жжется и липнет к телу. Конечно, это не яд, которым гномы начиняют стрелы. Он поражает только глаза и уши, да и то ненадолго. Наш Враал будет как новенький уже через несколько дней.
Лиф посмотрел на Малышку. Она улыбалась ему, грея больные лапки в своей мягкой сумочке.
— Ты очень храбрая, Прин, — сказал он. — Ты спасла нам жизнь. Кины могут гордиться тобой.
— Это так, — ласково подтвердила Жасмин, а Филли согласно залопотал.
Прин просияла.
— Кины всегда защищались от Враалов и Серых Стражей с помощью фиолетового лишайника, — сказала она с гордостью. — Мама и Гренн мне говорили об этом много раз.
— Не понимаю, почему Аилса, Бруна и Меран не показали нам его, — нахмурилась Жасмин.
Прин покачала головой:
— Они не видели в своих снах ни Стражей, ни Враалов. Поутру они рассказывали только про Фулонские деревья. Они думали, что гномы сейчас единственная опасность здесь.
— Похоже, волшебные сны не так уж полезны, — протянул Барда. — Они показывают далеко не все и только на короткое время. Например, Прин, видели ли твои сородичи в этих местах человека?
Малышка покачала головой:
— Они говорили, что никто больше не приходит на гору. Все теперь боятся ядовитых стрел.
— Видимо, не все, — тихо произнес Барда. Он снял со стены факел и сделал шаг вглубь пещеры.
Лиф затаил дыхание. На стене высветились еле заметные слова. Слова, написанные кровью.
Глава 11. Тайны
Лиф, Барда и Жасмин молча смотрели на загадочную надпись. Каждый представлял, как, должно быть, страдал тот одинокий человек, который собственной кровью выводил на стене эти буквы.
«Зачем он это делал? Возможно, чтобы сохранить рассудок, — подумал Лиф. — Чтобы убедиться, что хоть что-то из того кошмара, в который превратилась его жизнь, было настоящим. Что сама жизнь не была иллюзией».
— Кто этот человек? — прошептала Жасмин. — Где он сейчас?
— Возможно, уже мертв, — ответил Барда. — Он был ранен и…
— По-крайней мере, он не умер здесь, в пещере нет скелета, — заметил Лиф. — Быть может, он оправился от ран и ушел с горы, — неуверенно предположил он.
— Здесь написано «Знаю, откуда пришел», — задумчиво сказала Жасмин. — Это значит, что незадолго до того, как он попал в эту пещеру, он был где-то еще.
— Он мог прийти из страны Теней, как Враал, — вставила Прин.
— Это невозможно. Из страны Теней нельзя сбежать, — отрезал Барда.
Лиф прислонился к стене, голова кружилась. Он почувствовал прикосновение Жасмин и повернулся к ней.
— Ты потерял много крови, Лиф, поэтому ты сейчас слаб. — Ее голос звучал как будто издалека. — Поспи. Мы с Бардой подежурим. Ни о чем не беспокойся.
Лиф хотел ответить, что он тоже будет дежурить. Напомнить, что она сама пострадала от Враала и нуждается в отдыхе. Попросить их с Бардой присмотреть за непоседливой Прин. Но его веки сомкнулись, слова остались невысказанными. Он заснул.
Гроза бушевала всю ночь и весь следующий день. Гром гремел не переставая. Град сыпался с небес. Ветер раскачивал Фулонские деревья, многие из них повалились на землю.
Путникам пришлось укрываться в пещере, здесь они ели, пили воду из ручья, протекавшего прямо у входа, отдыхали и по очереди стояли на посту. Когда ночь вновь опустилась на землю, друзья начали всерьез беспокоиться из-за вынужденной задержки: лапки Прин полностью зажили, а значит, Враал тоже пошел на поправку.
— Конечно, если только он догадался про зеленый лишайник, — успокоила их Прин. — А я в этом очень сомневаюсь. Мама говорит, что Враалы знают толк только в боях.
При упоминании о матери ее голос задрожал, и она умолкла.
— Нам очень повезло, Прин, что ты оказалась с нами, когда напал Враал. Но твоя мать и остальные Кины наверняка не находят себе места от беспокойства, — после долгого молчания заговорил Лиф.
