К моему величайшему облегчению, семейство Барнбрук продолжило свой путь к лестнице. Роман сопровождал Барнбруков-старших к лифту. Я опустила взгляд и перестала дышать, чтобы на меня никто не обратил внимания. Я всей душой надеялась, что Роман Монфор поедет провожать Барнбруков на третий этаж, – в этом случае у меня было бы достаточно времени, чтобы всё убрать.
К несчастью, маленькая Грейси осталась стоять на месте как приклеенная. Подняв глаза, я обнаружила её прямо перед собой. Конечно, стоя на коленях и держа руку над платком, прикрывавшим якобы растаявший снег, а на самом деле – непонятно что, я представляла собой в высшей степени странное зрелище. Месье Роше в своей ложе консьержа напротив тоже удивлённо поднял брови.
– Мне нравится твоё платье, – заметила Грейси. Было видно, что она старается сказать мне что-нибудь приятное. Наверное, ей стало жаль меня. – Очень красивые пуговицы и вышитая корона.
– Спасибо, мне оно тоже нравится, – ответила я. – А у тебя классная кошачья шапочка. Какие славные плюшевые ушки!
И тут мне на ум пришла отчаянная мысль.
– Послушай, Грейси, ты не могла бы одолжить мне свою шапочку до завтра?
Грейси с любопытством уставилась на меня.
– Меня зовут Фанни, – торопливо добавила я. – Я работаю здесь няней и обещаю тебе, что завтра утром верну тебе шапочку. – «Выстиранную и надушенную», – мысленно добавила я. – Она нужна мне для важного дела.
Грейси не раздумывала ни секунды:
– Конечно!
Девчушка сорвала с себя шапочку и вручила её мне. После этого она повернулась и побежала догонять родственников, которые уже поднимались по лестнице. Ах, если бы все дети были такими великодушными! Если бы со всеми можно было так легко договориться!.. Я дождалась, когда лязгнет решётчатая дверь лифта, и быстро-быстро с помощью платка сгребла собачью кучку в шапочку Грейси, стараясь не смотреть и, по возможности, не дышать в том направлении. Кучка оказалась страшно липкой, но мои пальцы как по волшебству остались чистыми. А вот шапочка Грейси…
– Что ты там делашь, Фанни Функе? – Кто-то тронул меня сзади за плечо. Это был Дон, который, конечно же, материализовался позади меня буквально из воздуха в самый неподходящий момент.
– А ты как думаешь? – пробурчала я.
Мальчишка скрестил руки на груди:
– Как я понимаю, ты только что запихала что-то коричневое и липкое в шапку, которую обманом выпросила у маленькой девочки. Очень умно! Я бы не додумался.
«Оленёнок» тихо захихикал. У меня возникло подозрение, что он всё время находился здесь и наблюдал за мной. Вероятно, я была не единственной, кто умел хорошо прятаться.
– Это ты… это твоя работа, ты, маленький… – Я потрясённо уставилась на него.
– Ты на редкость быстро соображаешь, Фанни Функе, недоучка из Ахима под Бременом. – Дон дьявольски ухмыльнулся, ухитрившись при этом выглядеть довольным и в то же время непостижимо славным. – Ой-ой-ой! – громко завопил он голосом, который сделал бы честь самой Гретхен. Затем он сюсюкающим, нарочито детским голоском, совершенно непохожим на его обычный тон, добавил: – Это, случайно, не любимая шапка маленькой Грейси Барнбрук? Что вы с ней делаете?
– Я… прекрати сейчас же! – прошипела я, однако было уже слишком поздно.
– Что здесь произошло? – Из-за колонны показался Роман Монфор, который направлялся прямо к нам. Он, оказывается, не уехал наверх вместе с Барнбруками.
Ну всё. Понятно, чья голова сейчас покатится с плеч отсюда и прямо до дверей моего дома в Ахиме под Бременом. Будет моим родителям подарочек к Рождеству.
Я вскочила на ноги и прижала к себе шапочку.
– Ничего… – пробормотала я.
Роман Монфор сощурил на меня глаза.
– Вы одна из горничных, которых на праздники пригласили помогать фрейлейн Мюллер?
– Нет. – Я сглотнула.
«Я прохожу у вас годовую практику, вы меня помните? В сентябре вы пожимали мне руку», – хотела было сказать я, но Дон опередил меня.
– Это кошачья шапка Грейси Барнбрук, – испуганно сообщил он. – Эта тётя сгребла туда какую-то странную коричневую массу. Почему она сделала это, дядя Роман? Грейси ведь наверняка ещё собирается носить свою шапку.
– Что-о-о?! Какую ещё коричневую массу? – Вена на лбу Романа Монфора, перед которой трепетал весь гостиничный персонал, опасно вздулась.
Оказывается, если стоишь прямо перед директором отеля, она выглядит ещё страшнее. Против моей воли зубы начали выбивать дробь.
– Дайте сюда! – рявкнул он.
Я крепче прижала шапку к груди.
– Это… Я всё могу объяснить, – запинаясь, промямлила я. – Дон хотел… – Кстати, чего же хотел этот подлый Бэмби? Неужели он нашёл где-то собачью кучку, притащил её сюда и оставил посреди холла, чтобы посмотреть, что будет дальше? В это никто не поверит. Тем более никто не поверит, что у кого-то хватило мозгов собрать вышеупомянутую собачью кучку в детскую шапочку.
Меня охватило нестерпимое желание врезать самой себе по башке.
– Бедная Грейси… – прошепелявил Дон. – Это её любимая шапка.
Роман Монфор ухватил меня за локоть.
– Зачем вы украли эту шапку? – нарочито медленно и чётко спросил он, как будто считал, что у меня проблемы со слухом. – И что за гадость вы прячете в ней? Наркотики?
Вот чёрт! Мне стоило больших трудов подавить истерический хохот, стремившийся вырваться наружу. При этом на самом деле мне было совсем не до смеха. Я молча вцепилась в шапку, лихорадочно соображая, что делать. Как бы поступил Иисус?
Роман Монфор оглядел фойе, не выпуская мой локоть.
– Эй! Кто-то может мне объяснить, кто эта особа, которая ведёт себя так, будто сошла с ума, причём посреди моего отеля?
Я услышала, как хлопнула дверь ложи консьержа. Это месье Роше спешил мне на помощь. В ту же секунду Бен, стоявший за стойкой регистрации, открыл рот, чтобы что-то сказать, однако обоих опередил посыльный Нико.
– Это эполет, – объявил он и кивнул в подтверждение этого факта.
– Что вы сказали? – энергичным рывком Роман Монфор вырвал у меня из рук кошачью шапку.
– Эполет, – прилежно повторил Нико.
– Она проходит годовую практику в нашем отеле, – вмешался Бен. – И она большая молодчина. Вообще-то у неё сейчас время отдыха, а она всё равно помогает здесь, внизу…
– Подтверждаю, – добавил чуть запыхавшийся месье Роше. Он провёл рукой по костюму сверху вниз, разглаживая невидимые складки. – Фанни Функе – лучшая практикантка, когда-либо работавшая у нас.
– Что же она в таком случае прячет в любимой шапочке нашей гостьи? – вполголоса огрызнулся на них Роман Монфор. У него на лбу было написано, что, будь его воля, он заорал бы на меня на весь отель, но на лестнице находились гости, и он не мог себе этого позволить.
