– Слушай, а ты умеешь танцевать вальс?
Мы уставились друг на друга и одновременно ответили: «Да!», а потом дружно расхохотались.
– Хочешь, докажу? – спросил Бен и предложил мне руку.
В ту же минуту пианист в баре перешёл к медленным мелодиям.
Танцы никогда не входили в число моих хобби. Из школы танцев, в которую мы с Делией записались прошлой зимой, мы с треском вылетели на пятом уроке. Официальным предлогом для этого стал наш якобы беспричинный хохот, который мешал вести занятия. Действительной же причиной стал тот факт, что на танцы записалось гораздо больше девочек, чем мальчиков, а те несчастные, которые туда ходили, были… э-э-э… смех один, в общем, а не мальчики.
Звуки рояля витали в воздухе вокруг нас. И только когда Бен положил правую руку мне на талию и уверенно увлёк за собой, я осознала, что When I need you
[16] – песенка, зазвучавшая в тот момент, и правда написана в ритме вальса. Раз-два-три – три четверти такта.
В школе танцев мне так и не удалось понять, чем так замечателен вальс, но сейчас, с Беном, всё было совсем по-другому. В его руках я казалась самой себе чуть выше и стройнее. Вместе двигаться под музыку здесь, на крыше «Шато Жанвье», не раздумывая, какую ногу куда ставить и в какую сторону поворачиваться, не прилагая усилий, на время забыв о земном притяжении… – это было божественно!
Про себя я пела: When I need you, I just close my eyes and I’m with you…
[17]
– Как по заказу! – прошептал Бен и крепче приобнял меня.
Что-то мокрое коснулось кончика моего носа, потом опустилось на руку, потом – на щёку. Снова пошёл снег – крупные густые хлопья кружились вокруг нас, будто танцуя вместе с нами.
И это однозначно был перебор.
Мы перестали танцевать и захихикали.
– Какая-то дешёвая мелодрама получается, – выдавил наконец из себя Бен. – И вообще, я сейчас себе нос отморожу.
– А я терпеть не могу эту песню! – сказала я, покатываясь со смеху. – Не представляю себе, откуда её знаю. Жуткая пошлятина!
– Это точно! – Бен потащил меня к двери, и мы нырнули в её спасительное тепло. – А самое ужасное то, что теперь она навсегда останется нашей песней.
16
Как я и предполагала, Делия включила здравый смысл и решила всё-таки не топиться в туалете. И она пришла в восторг, узнав, что я танцевала вальс на крыше с сыном владельца отеля, а над нами кружил снег. Она никак не могла успокоиться и беспрерывно посылала мне смайлики с глазками-сердечками.
«Жаль только, что при этом ты не потеряла золотую туфельку, Белоснежка», – писала она.
«Белоснежка не теряла туфельку – она съела отравленное яблоко и померла, ты, злой карлик Румпельштильцхен»
[18], – написала я ей в ответ. Мне не слишком нравилось представлять себя (то бишь практикантку) Золушкой, а Бена (то бишь наследника отеля) – принцем. Однако эта идея на удивление наглядно иллюстрировала слова Романа Монфора о том, что кто-то срочно должен указать мне моё место. С его точки зрения, оно находилось где-то в золе, из которой я должна была выбирать горох. Или что там в сказке – чечевицу?
Ну ладно. Если продолжать примерять сказку о Золушке к создавшейся ситуации, Роман Монфор играл роль злой мачехи, а месье Роше – доброй феи. В качестве сестёр-зазнаек мне представлялись либо Гортензия и другие девицы из Лозанны, либо, ещё лучше, Гретхен и Элла Барнбрук. Выбор, согласитесь, у меня был приличный. А стайка Хуго прекрасно подходила на роль голубей, готовых прийти на помощь, если мысленно перекрасить их в белый цвет. Я могла бы научить их выговаривать: «Погляди-ка, посмотри, а башмак-то весь в крови»
[19], это имело бы оглушительный успех.
Однако каждый раз, когда я попадалась на глаза Бену, замечала, что мои фантазии в сказочном духе (спасибо, дорогая подруга Делия!) слегка расходились с действительностью. Да, мы с Беном танцевали вальс на крыше, но больше-то ничего не было. Практикантка Золушка и принц – наследник старинной гостиницы (к тому же этому наследству в ближайшем будущем предстояло самоликвидироваться) были просто друзьями. Друзьями, по уши заваленными работой, которых хватало только на то, чтобы улыбнуться друг другу на бегу.
Снегопад, снова начавшийся в сочельник, не прекращался целый день, а когда двадцать шестого декабря на отель опустился ещё и туман, почти все гости предпочли не покидать своё уютное пристанище. Для служащих отеля это автоматически означало дополнительную работу и сверхурочные. Если удавалось согласовать время ужина, я видела Бена полчаса вечером. Иногда мы перекидывались парой слов в ложе консьержа у месье Роше или в прачечной у Павла, в остальном нам оставалось только руководствоваться принципом «улыбаемся и машем».
Я не имела ничего против, если бы Делия по нескольку раз в день не выпытывала у меня по WhatsApp, поцеловались мы с Беном наконец-то или нет. Уже после третьего сообщения подружки: «Вообще-то Золушка может первая поцеловать принца. Наша Золушка, в конце концов, девушка современная» – я стала с завидной регулярностью задумываться над этим. При встрече с ним мне приходилось прямо-таки заставлять себя не пялиться на его губы.
Хотя я, безусловно, была девушкой современной, но ни в коем случае не хотела, чтобы он прочитал мои мысли. В остальном же, если вынести за скобки навязчивую идею о поцелуях и кучу работы, я целых три дня испытывала восхитительное чувство, что жизнь прекрасна и удивительна.
Вокруг царила тишь да благодать: ссора с Беном благополучно забылась, госпожа Людвиг получила назад своё кольцо, а Стелла Егорова якобы лежала в панорамном люксе с мигренью (а я предполагала, что она ломала себе голову над тем, как украденное ею кольцо из её тумбочки попало обратно на палец госпожи Людвиг, и ей было очень стыдно).
Мы с Тристаном даже придумали, как лучше всего сообщить Людвигам об истинной стоимости кольца. Точнее, это придумал Тристан и специально подстерёг меня с утра двадцать пятого декабря перед игровой, чтобы обсудить предполагаемый план действий. По нашим представлениям, разговор протекал удивительно цивилизованно – никаких поспешных прыжков в укрытие, никаких глупых шуток про тайных агентов и гостиничных воров, никаких рискованных трюков на фасаде. Вероятно, мы оба слегка конфузились, вспоминая о том, как закончилась наша предыдущая встреча, ведь ещё не стёрлись из памяти её детали.
