В моих первых учебниках можно увидеть рисунок фигуриста, выполняющего такой симметричный способ группировки. Он тогда был единственным, применяемым на практике. Я опасался недопонимания и поэтому дал к рисунку название: способ группировки, заимствованный из классической хореографии. Однако уже в то время я экспериментировал с этой деталью техники. Олег Татауров и Алексей Урманов не дадут соврать: я искал новый, прогрессивный способ, позволяющий создать в толчке большое количество начального вращения.
У меня сохранилась кассета с записью, которой не меньше 25 лет, где Алексей и Олег, выполняя группировку, создавали начальное вращение мощным круговым движением правой руки вокруг шеи. Левая рука при этом быстро прижималась к телу. Я назвал этот способ асинхронным. Сейчас он является, пожалуй, наиболее распространённым для спортсменов, достигших успехов в многооборотных прыжках. Поэтому, когда вы видите, что спортсмен на разминке на льду или вне его резко вращает правую руку вокруг, то это движение он делает по методу, который был предложен нами в начале 70-х годов.
Постоянные мысли о повышении эффективности вращательного компонента привели меня на репетиции цирковых артистов во Дворце спорта «Юбилейный». У них была специальная лонжа, закреплённая на потолке. Это навело меня на мысль соорудить похожую лонжу для тренировок и фигуристов. Когда её впервые увидели, меня подняли на смех: «Смотрите, у Мишина фигуристы болтаются на верёвках, он, видимо, с ума сошёл». А теперь такие лонжи висят на всех катках мира.
Так как я знал, что чем плотнее группировка, тем выше скорость вращения в полёте, меня осенила идея. В мастерских института мне сделали специальный жилет, в котором были два примитивных контакта. Если на них нажимали, то контакт замыкался и раздавался звук. Эти пружинные контакты располагались в тех точках, куда надо было прижимать руки во время группировки. Сейчас я понимаю, что в те времена такая штуковина вообще носила революционный характер: с её помощью можно было научить плотной и правильной группировке.
На Востоке есть пословица: «Можно сто раз сказать „халва“, но во рту слаще не станет». Тренер может хоть голос сорвать, постоянно повторяя о необходимости держать руки плотнее. Но пока не прозвучал звуковой сигнал — цель не достигнута. Жилет позволил спортсмену самостоятельно контролировать качество своего движения.
Сегодня многие, особенно молодые, спортсмены выполняют многооборотные прыжки с одной или двумя поднятыми руками (Их ещё иногда называют «тано» и «риппон» — в честь первых исполнителей, американских фигуристов Брайана Бойтано и Адама Риппона. — Прим. ред.). В моей группе прыжки с поднятыми руками входили в тренировочный комплекс ещё со времен Алексея Урманова.
Если фигурист поднял руку — это всё равно, что он её «проглотил». С точки зрения момента инерции не имеет значения, где конкретно расположена рука. Важно, насколько далеко она отстоит от продольной оси вращения.
По своей природе все тренеры очень разные, и это проявляется в их работе. У одних во главу угла ставится дисциплина в тренировочном процессе, у других — объём проделанной работы, третьи делают акцент на хореографию, четвертые — превосходные организаторы, пятые — дипломатичны, хорошо умеют построить отношения с сообществом фигурного катания. Моя система базировалась на знании механики скольжения и вращения, способности применить их на практике, создать на этой основе упражнения, позволяющие делать сложное простым.
В физическом воспитании есть два метода обучения. Первый — метод проб и ошибок. Второй, который стараюсь использовать я, — метод обучения с помощью подготовительных упражнений. В период разучивания спортсменом элемента я стараюсь не идти по пути его многократного повторения. Если я вижу, что у спортсмена не идёт какой-то элемент, прыжок или движение, я придумываю упражнение, помогающее ему избежать в дальнейшем ошибки, которая препятствует успешному исполнению. Сейчас на все существующие в фигурном катании прыжки, а также прыжки во вращении у меня есть специальный комплекс упражнений, при использовании которого 8 из 10 учеников в итоге будут выполнять элемент правильно. Безусловно, всегда найдётся 2–3 ученика, которые даже при правильном обучении не смогут достичь высокого уровня мастерства, но в целом такая система позволяет значительно повысить эффективность овладения элементом. Первый упомянутый мной метод — проб и ошибок — чреват перегрузками и травмами. Однако применять исключительно второй метод тоже нельзя. Эти два подхода нужно применять в комплексе. В первую очередь необходимо дать общее представление об элементе, показав его в целом. В том случае, если видишь, что он у фигуриста не получается, необходимо переходить к его тренировке через упражнения.
По результатам многолетней практической работы я написал диссертацию. Меня назначили заведующим кафедрой, и я очень рьяно взялся за дело, покруче, чем оно обстояло до этого. В результате образовалась группа преподавателей, желавших меня столкнуть с этой должности. В принципе причиной всему было жесткое поведение моего заместителя В. А. Апарина. Тем не менее я не мог его принести в жертву, потому что этот человек оказывал мне существенную помощь в проведении образовательного процесса. Может быть, моим противникам и удалось бы реализовать в итоге задуманное, но дело в том, что однажды ректор института Владимир Ульянович Агеевец был с визитом в НИИ физкультуры города Кёльна в ФРГ и неожиданно увидел там мою книжку «Биомеханика движений фигуриста».
Без ложного стеснения могу констатировать, что сегодня работа по моей системе подводящих упражнений прослеживается среди многих спортсменов на любой предстартовой разминке к соревнованиям самого различного уровня. Их используют не только одиночники, но и представители парного катания и даже танцев на льду. К примеру, в своё время ими активно пользовалась олимпийская чемпионка Елена Бережная. Включают их в свой арсенал и зарубежные спортсмены, например знаменитый испанский фигурист, двукратный чемпион мира Хавьер Фернандес. Как-то на одном из турниров я в шутку сказал американскому тренеру Энн Эйдсон: «Смотри, они все делают эти упражнения, а нигде даже упоминания нет о том, кто их автор». На что она мне резонно ответила: «Не расстраивайся. Ты можешь этим гордиться».
Могу с уверенностью сказать, что даже лучшие тренеры использовали в учебном процессе разработанные нами методики. Однажды в Америке я случайно заглянул на тренировку Саши Коэн, которую в то время тренировала Татьяна Тарасова. И увидел, как Алексей Ягудин показывает Саше упражнения, на которых он сам был воспитан.
Как-то позже мы с Татьяной вели телепередачу. И я напомнил ей о широком использовании наших упражнений в России и за рубежом. На что Тарасова резонно заметила: «Ульрих Сальхов первым выполнил прыжок, названный потом его именем. Что же теперь, никому его не прыгать?»
В связи с этой историей можно привести следующую аналогию из жизни. На афишах выступлений Аркадия Райкина фамилия автора его миниатюр — а им был не кто иной, как Михаил Жванецкий — часто писалась в самом низу мелкими буквами рядом с именами организаторов концерта. Так же и у меня, когда ко мне подошёл один из руководителей Федерации фигурного катания Петербурга и спросил: «А где же ваши ученики?», я невозмутимо ответил: «Да посмотрите на любого — каждого можно назвать в той или иной степени моим учеником, они и их тренеры делают упражнения, которые мы с супругой придумывали». И так же, как Аркадий Исаакович не подчеркивал авторство произносимых им со сцены текстов, тренеры не спешат обнаруживать тот факт, что многое в своей работе почерпнули из методик, разработанных командой Мишина.
