– Об этом, кстати, я хотел с вами поговорить. Я имею в виду аккаунт в «Твиттере». – Его тон немного изменился – твердый, но при этом немного извиняющийся. – Вы много говорите о том, что позиционируете свою сеть ресторанов как семейную, но я не заметил, чтобы эти ценности отражались в продвижении компании в социальных сетях.
Все в комнате будто застыло. Мама бросила на меня взгляд, словно ждала, что я брошу ей в ответ спасательный круг.
Я опустила взгляд в стол, тем самым отказываясь помогать ей на этот раз.
– Что ж, конечно… Конечно, я понимаю ваши сомнения. – Тон ее голоса стал выше. Эти нервные нотки в ее голосе я слышала и раньше, когда она разговаривала с арендодателями по поводу просроченной платы за помещение. Или когда репетировала свою речь перед зеркалом, перед тем как они с папой ходили в банк, чтобы взять кредит. – Но вы же понимаете, как сейчас работают социальные сети. Чем большее впечатление ты оставляешь, тем лучше дела у бизнеса.
– А вы не думали, что это впечатление может оттолкнуть некоторых клиентов?
Как бы я сейчас ни была зла на Лэндона, я готова была обнять его отца за такие слова.
Потому что, несмотря на то, что мама отказывается в это верить, наша твиттерская политика стала для нас черным пиаром. Большинство ответов, которые мы получаем в «Твиттере», содержат в себе эмодзи с поросенком, а получаем мы их в основном от защитников малого бизнеса и людей, которые просто хотят посмеяться над нами. И я испытала огромное облегчение, когда «Мамины тосты» наконец-то стали набирать по десять тысяч подписчиков в день – по крайней мере, теперь наши силы уравниваются, и «Высшая лига бургеров» не выглядит как отбитый хулиган.
Но оказалось, что мама не может помочь сама себе. Я ждала, что она согласится с этим. Что она улыбнется и скажет мистеру Роудсу, что пересмотр стратегии для социальных сетей – это, безусловно, то, что она готова сделать, особенно если учесть, сколько поставлено на карту. Ведь о выходе нашей сети ресторанов на мировую арену она говорит с тех пор, как мы переехали в Нью-Йорк.
– Во всяком случае, мне кажется, это сделает нашу компанию более узнаваемой за рубежом.
Улыбка мистера Роудса не соответствовала выражению его глаз.
– Что ж, возможно.
Все, чего мама надеялась достичь сегодня вечером, было разрушено, это точно. После этого я полностью отключилась от разговора, а потом быстро закрылась в своей комнате, стоило маме и мистеру Роудсу выйти из столовой. Я собиралась с мыслями, ожидая, что мама постучит в мою дверь – мы поговорим, и она, возможно, решит поменять нашу политику ведения аккаунта. А потом мы пойдем на кухню и приготовим вместе что-нибудь вкусненькое, как делали это раньше, когда у нас что-то не получалось. Пирог отказа в международном финансировании. Что-нибудь глупое, чтобы мы обе посмеялись над этим.
Но она не постучала. Я слышала, как закрылась дверь в ее комнату, и это было последним звуком, который я услышала от нее в этот вечер.
Мне хотелось позвонить Пейдж и поговорить с ней об этом. Но вместо этого я открыла «Визл» и нажала на вкладку чата с Волком.
Сиалия
«У тебя когда-нибудь случалось так, что твои родители хотят для тебя чего-то, но ты сам не знаешь, хочешь ли этого?»
Сиалия
«Что ж, сегодня я с этим столкнулась».
Я отложила телефон, не ожидая ответа. Напротив, я надеялась, что эти сообщения останутся проигнорированными. Я злилась на Волка за то, что он избегал меня. Я злилась на Лэндона за то, что он кинул меня. Я злилась на себя за то, что меня это так сильно задело.
Волк
«Фу. Тонешь в подростковой тоске в вечер пятницы?»
Звук уведомления напугал меня. Облегчение, которое я от этого испытала, было почти унизительным. Словно я сидела в одиночной камере, и кто-то заглянул ко мне через решетку, чтобы поздороваться.
Сиалия
«Дай угадаю. Ты сейчас пьешь и тусуешься с кучкой безрассудной молодежи».
Я не хотела прозвучать пассивно-агрессивно, но, кажется, именно так и получилось. Мне было интересно, чем таким важным занят Лэндон, что он не мог оторваться и почтить нас своим присутствием на пару часов. Может, таким образом мне удастся выяснить это.
Волк
«Не-а. Мой вечер проходит гораздо скучнее. Практически все время я торчал за компьютером».
У меня горло сжалось. Что ж, ничего серьезного.
Волк
«А как проходит твой вечер? Разбуянилась и воспроизводишь сюжеты “Сплетницы”»?
Сиалия
«Ага, растрачиваю свое имущество, пока мы говорим».
Волк
«В любом случае мне жаль, что у тебя проблемы с родителями, пташка. Чего они от тебя хотят?»
В этот момент мне пришла в голову мысль, что на самом деле я не знаю, чего хочет моя мама. Самое насущное – писать твиты. Получать хорошие оценки. Поступить в престижный колледж. Но чего она хочет от меня кроме этого – я даже представить не могла. Да я и сама не знаю, чего я хочу.
Сиалия
«Полагаю, все как у всех».
Сиалия
«Ты был занят в последнее время?»
На секунду мне показалось, что я опять его спугнула. Что мы опять отдалимся друг от друга, а потом между нами повиснет тишина.
Волк
«Но я скучал по этому».
Он не сказал, что он скучал именно по мне, но даже этого было достаточно, чтобы мой гнев испарился. Я простила то, что он молчал всю прошлую неделю, с такой скоростью, что меня это должно было встревожить. Но мне все равно. Так приятно, что я снова не одна, пусть это даже кто-то, кого я не могу увидеть.
Сиалия
«Даже несмотря на то, что ты до сих пор не сделал приложение для поиска кексиков, что для меня является грубым неуважением ко всему институту десертов».
Волк
«Вот дерьмо. Я проснусь посреди ночи, и печеньковый монстр будет стоять надо мной с ножом в руках?»
