Серьезно… как ты думаешь, может, нам стоит прекратить все это?
Ты имеешь в виду «Твиттер»?
Мне пришло в голову, что она может иметь в виду что-то еще – например, нашу дружбу, которая случайно завязалась между нами во время конфликта.
«Ага. Мне кажется, наша война исчерпала себя».
У Пеппер на этот ответ ушло больше времени, чем обычно.
Сегодня 7:55 PM
Тогда завязываем с этим после окончания нашей сделки?
Это была моя идея, но внезапно мне перехотелось соглашаться. Никаких твитов, значит, гораздо меньше общения с Пеппер, хотя я и не подозревал, как много оно для меня значит, до этого момента – момента, когда я разозлился на Итана за его выходку. Момента, когда я расстроился из-за такой глупости, как отстранение Пеппер от домашней духовки.
Момента, когда я осознал, что буду скучать по ее колкостям, когда все закончится.
Но у нас еще полтора месяца будут совместные тренировки в бассейне. И классный час. И мы, вообще-то, не собираемся разъезжаться по разным планетам.
«Да. После разрешения этого спора складываем наши клавиатуры»
А это значило, что все закончится в конце этой недели. Я отложил телефон на кровать, полагая, что это был конец нашей переписки на сегодня. И так было странно то, что я в принципе написал ей. Словно я сместил границы, подняв нашу дружбу на новый уровень.
Но следующее ее сообщение сдвигает невидимые границы еще дальше.
Сегодня 8:02 PM
Для меня так странно, что нам потребовалось несколько лет, чтобы стать друзьями. И то только после войны в «Твиттере».
Оу. Так ты признаешь нашу дружбу?
Но правда. Я знаю, у тебя есть комплексы из-за Итана, но не надо загонять себя. Мне кажется, ты прячешь себя ото всех из-за этого.
Пепперони. Я самый громкий в классе.
Раз уж мы заговорили об этом, Пеппер было бы неплохо обратить внимание на себя. Она мимикрировала под Стоун Холл с такой скоростью, что иногда трудно представить, что она не росла вместе с нами, словно она всегда была на периферии, поднимая слишком высокую планку для всех остальных.
«Да. Мне кажется, это тоже один из способов спрятать себя».
Я опять отложил телефон и устремил взгляд в окно, чувствуя себя обнаженным после ее слов. Я закрыл глаза и попытался умерить свой пыл, потому что все мое тело хотело отторгнуть то, что я только что прочитал.
Я даже не знаю, что хуже, – то, что она может быть права, или то, что она поняла это раньше меня.
Сегодня 8:02 PM
В любом случае – горлопанишь ты или нет – ты все равно хорош таким, какой ты есть.
А теперь сожги это сообщение, чтобы никто никогда не смог прочитать его снова.
Я ухмыльнулся.
«Да, конечно. Кровожадная девочка, которая без жалости втаптывает чужие оценки в грязь, – ты тоже прекрасна такая, какая ты есть».
Мы оба прекрасно понимали, что наша переписка на сегодня точно закончена. Я чувствовал себя так, словно мягко закрыл книгу, которую читал перед сном. Я сидел в своей кровати, почти не веря в то, что произошло в течение последнего часа, хотя казалось, что мы вышли за пределы пространства и времени: такие разговоры проникают тебе под кожу и остаются с тобой еще долго, даже если твой собеседник исчезает из твоей жизни.
Я закусил щеку изнутри. Мне стало интересно, что будет с Пеппер, когда мы окончим школу. Я думал о ее будущем с такой болью, как не думал о своем собственном.
В конце концов, это вина Пеппер, что последние месяцы я стал делать вещи, которые бы при другом раскладе делать не стал бы, и наоборот – перестал делать вещи, которые делал раньше. Я открыл «Визл» и зашел в диалог с Сиалией.
Волк
«Что ж, кажется, приложение не собирается раскрывать наши личности в ближайшее время».
Звучит, конечно, немного лицемерно, потому что именно я поменял алгоритм программы. Но ответ последовал практически мгновенно:
Сиалия
«Ты предлагаешь взять это дело в свои руки?»
Я посмотрел на календарь, который висел на моем шкафу, мама сама переворачивает месяцы на нем, когда я забываю об этом. В четверг будет конец нашего спора на «Хаб Сид». А сразу после идет День прогульщика.
Сиалия
«Меня устраивает».
Я сделал глубокий вдох, почувствовав знакомое тревожное ощущение в животе. Но в этот раз я не собирался отступать. Ты хорош таким, какой ты есть. Вроде простые слова, но подействовали они на меня так, что я готов был пойти на любой безрассудный поступок.
Волк
«Отлично. Выпускники будут гулять по городу, тогда мы можем встретиться».
Сиалия
«Потрясающе. Мне хватит времени, чтобы придумать алиби.
Это будет весело, определенно».
Пеппер
Я солгала Джеку. На самом деле, мама просто в бешенство пришла, когда увидела фотографию с Итаном.
– Нам надо позвонить менеджеру, ответственному за социальные сети «Хаб Сида», – сказала она, как только я пришла домой.
Я же была на удивление спокойна.
– Это работа Тэффи.
Мама стояла на кухне, прислонившись к столешнице, и разглядывала остатки торта «Ангел А+», приготовленного по новому рецепту Пейдж – она, видимо, сдала экзамен по французскому и выложила в блог новый рецепт, который я просто не могла не опробовать. Но к моему приходу пропал приличный кусок торта, а мама держала в руке вилку.
– Сегодня суббота, – сказала она.
– Значит, это подождет до понедельника.
– А не ты ли была тем человеком, который предложил эту сделку?
Несмотря на то, что Джек смог стащить мой телефон, мама, кажется, даже понятия не имеет о том, что я учусь в одной школе с сыновьями владельцев «Маминых тостов». Она просто думала, что меня взломали через облако или что-то в этом роде. Поэтому она не знала ни о существовании Джека, ни о том, что мы встречаемся так же часто, как публикуем твиты. Поэтому, по ее представлению, мои руки были чисты.
