Мечту, которая стала обретать форму в моей голове. Мечту, которую мы, оказывается, разделяли.
– Это глупо. Но, вернувшись сюда… увидев снова эти макаруны, увидев Сэма…
Меня мгновенно охватил ужас.
– Ты же не… Вы с отцом Джека не…
– Нет. – Ее, казалось, отталкивала сама мысль об этом. – Ни за что на свете.
Хорошо, почти сказала я. Но все еще не была уверена, как теперь мама относится к Джеку.
Она сделала глоток шоколада и уставилась в свою кружку.
– Я знаю, что твоя сестра думает, что вина за развод полностью лежит на мне, но ты должна знать: мы долго к этому шли. Поэтому мы с твоим папой так легко разошлись. Друзьями у нас всегда получалось быть гораздо лучше, чем мужем и женой.
Я знала, что она рассказывала это мне, чтобы я поняла, что она переехала в Нью-Йорк не за старым любовным пламенем, – но мне было все равно. Мне было просто приятно это услышать. Развод родителей причинял боль – возможно, всегда будет причинять, – но мамины слова помогли мне. Даже если они уже не влюблены, я не выдумала тот факт, что мы всегда были командой.
– И вся эта история с кафе… Я не знала этого в свои двадцать, но наш финал оказался даже лучше, чем тот, что я себе представляла. Потому что все мои идеи все равно воплотились в «Высшей лиге бургеров». Мы построили это место вместе. Ты, я, твой папа, Пейдж. Мы сделали нечто гораздо лучшее, чем то, что я смогла бы сделать сама. – Она с довольным видом вздохнула и сказала то, чего я сама не понимала и что мне было необходимо услышать: – Даже если бы мы остались маленьким ресторанчиком в Нэшвилле, это все равно было бы идеально.
Я утащила ее горячий шоколад и сделала еще глоток, думая о том старом доме вдали – о молочных коктейлях, которые мы изобрели и которые все еще были в меню. О рисунках, которые мы с Пейдж нарисовали на стенах. Это то сердце, которое бьется в каждой открытой нами точке «Высшей лиги бургеров». Возможно, ресторан и разросся, но я надеюсь, что люди везде будут чувствовать дух нашего самого первого ресторана. Как будто они приходят в место, созданное с любовью.
– Но после того, как мы приехали сюда, прошли мимо кулинарии, и я увидела, что он все еще продает некоторые из моих старых сэндвичей и десертов, преподнося их как свои… я не знаю. – Маме нужно было время, чтобы подобрать слова, как будто она до сих пор была не совсем уверена в чувстве, которое вызывает эта ситуация. – Это чувство просто вернулось. Вернулся гнев.
Я уставилась на наши колени и прислонилась к ней своим плечом. Мама вздохнула.
– Ты когда-нибудь испытывала такое чувство, будто кто-то просто вынул из тебя что-то важное?
Да, хотелось сказать мне. Иногда мне кажется, что это место забирало и забирало у меня что-то важное вот уже четыре года, отчего я уже не знала, кто я на самом деле.
Но сейчас мне казалось, что я близка к тому, чтобы найти себя. Какие-то наброски того, кто я или кем могу быть. Где-то за этим маленьким кварталом, в котором я прячусь, в городе, где я вижу себя больше, чем я когда-либо могла себе представить, в городе, который открывает мне глаза с каждым днем.
– Так ты решила отомстить при помощи сырных тостов?
– Нет, я не мстила. Я просто… Однажды он сбил меня с ног. Думаю, я тоже хотела сбить его с ног. Чтобы он увидел, что у нас все прекрасно, несмотря на то, что он сделал. И когда корпорация начала говорить о том, чтобы добавить сырные тосты… Ну, я знала, что это будет самым быстрым способом.
– А как же бабушка Белли? – напомнила я ей.
К моему удивлению, мама не стала защищаться или сокрушаться по этому поводу. Вместо этого она улыбнулась.
– Знаешь, когда-то я была довольно близка с ней. Только тогда она была Беллой. – На мгновение я представила эту картину: маму, которая целиком и полностью стала частью «Маминых тостов», как я сама несколько часов назад, стояла на том же месте за кассой, чувствуя себя частичкой огромного волшебства. – Изначально она закупала кислый хлеб для сэндвичей «От бабули с любовью» у определенного поставщика в центре города. А я предложила ей начать выпекать свой собственный хлеб для сэндвичей в кулинарии.
Еще один сюжетный поворот, связанный с пекарней, и еще более странный, учитывая, что я все еще перевариваю предыдущий. На мой любопытный взгляд она сказала:
– Белла узнала, что сделал Сэм через несколько месяцев после того, как он занял ее место, и позвонила извиниться. Сказала, что устроила ему взбучку, и мне этого было более чем достаточно.
– Какой-то у тебя реванш с отсрочкой получился.
– Плюс-минус десять лет, – сказала она жутким голосом. – Она сказала ему прекратить продавать мою продукцию, но, я думаю, он потихоньку вернул все обратно в меню, не рассчитывая, что я вернусь в город. – Мама покачала головой. – В любом случае я хотела разозлить Сэма, и я это сделала. Просто не рассчитывала, что его дети тоже примут в этом участие.
– Или твои? – спросила я не без львиной доли сарказма в голосе. Но моя острота, кажется, только смягчила ее.
– Я никогда не думала, что все так обернется. Я действительно сожалею об этом.
Несмотря ни на что, я почти улыбалась в кружку горячего шоколада.
– Да, что ж. Не все было так плохо.
– И если ты действительно хочешь открыть свое собственное место, как ты говорила, надеюсь, что никто не встанет у тебя на пути.
Я подумала о Джеке, о том, как он всем нахваливает мои десерты, о приложении для поиска кексов, которое он создал. Обо всех мелочах, которых его отцу в нашем возрасте явно недоставало. В пути будет много поводов для беспокойства, но, по крайней мере, Джек не будет к ним относиться.
– Я знаю, что ты через многое прошла, но ты справляешься со всем как чемпион.
Я сжала губы, зная, что голос будет дрожать, еще до того, как я сказала:
– Не всегда.
Она обхватила меня и притянула к себе, и какое-то время мы просидели вот так, свернувшись вместе. Она провела рукой по моим волосам, и я закрыла глаза, желая представить, что мы дома, в Нэшвилле, но впервые этого не сделала. Словно я и так уже там, где я должна быть.
– Ты тоже уедешь в колледж и не будешь отвечать на мои звонки?
– Нет. – Я сильнее прижалась к ней. – Мама?
– Ммм?
– Думаю, нам надо сесть на автобус до Филадельфии.
Мама молча смотрела на меня какое-то время. Я затаила дыхание в ожидании ее ответа, как будто весь мир зависел от него.
– Ты думаешь, на такси так далеко мы не уедем?
Облегчение наступило настолько быстро, что мне показалось, что оно раздавит мои кости. Мама улыбнулась и кивнула. Ее глаза все еще были влажными. Между нами повисло немое обещание – мы можем исправить все. Мы вчетвером были подбиты, но еще не разбиты.
