Шершнев сморгнул, вскинул брови и, бросив в трубку: "Приветствую. Перезвоню", шагнул к двери.
— Спуститься ей помоги, я машину подгоню, — произнес, не оборачиваясь.
— Зачем? — пролепетала Марина, поднимаясь и хватаясь за мою руку. — Это же не страшно?
— А мне откуда… Кхм… Врачу тебя покажем, — Шершнев явно хотел сказать что-то другие, резкое, безучастное, но глянув на подчиненную, осекся и вовремя выбрал другую фразу. — Лучше перестраховаться, разве нет?
— Спасибо, — всхлипнула Марина, но босс уже вышел, оставив дверь распахнутой. В коридоре к нему подскочила заведующая сметным отделом, но он раздраженно отмахнулся.
— Не сейчас.
— Но… Мне…
— Я сказал, не сейчас. В письменной форме вам ответить?
Женщина, часто заморгав, перевела недоуменный взгляд на нас и тихо спросила:
— Чего это он?
— Голодный, — участливо заметила я.
— А-а-а… Ну да… Кормить-то теперь некому. Марин, тебе плохо, что ли?
— Траванулась чем-то, — быстро ответила я. — Мы до туалета и обратно.
— Ну, дела. Один голодный, другая — объелась. Дурдом.
— Спасибо, — шепотом произнесла Марина, сжимая мою руку своей ледяной ладонью.
— Ты, главное, не бойся. Это просто спазм, наверное, — принялась тараторить я, хотя понятия не имела, что вообще происходит. — Ношпу вколят — и домой отпустят. Ты же больниц не боишься?
— Вроде нет.
— Тем более! Зато отгул дадут. Без выговора.
— Будем надеяться, — дрожащим голосом ответила Марина.
Автомобиль Жени подъехал ко входу, когда мы спускались по лестнице. Я села на заднее, вместе с Мариной. Попыталась поймать Женин взгляд в отражении зеркала заднего вида, но босс отвел глаза.
— Может, позвонишь мужу? — спросила я коллегу.
— Нет, — Марина упрямо тряхнула головой. — Может, и ничего страшного. Не надо его по пустякам дергать. Ой!
— Что?! Больно?!
— Нет! Я же сумку не взяла! Там телефон и документы! Меня же не примут!
— Примут, — сухо ответил Шершнев. — Мы не пойдем в приемный покой. Тебя ждут в отделении.
Марина, вытаращив глаза, посмотрела на босса. Видимо, на ее практике он никогда не вел себя подобным образом. Коллега перевела взгляд на меня, но я в ответ лишь пожала плечами. Мне с трудом верилось, что Шершнев поступает так исключительно из-за наших с ним отношений.
Марина закусила губу и крепче сжала мою руку.
— Ты как? — тихо спросила я.
— Живот тянет, — она закрыла глаза. Из-под опущенных век покатились слезы.
— Ну чего ты раскисла? Все будет хорошо, — я посмотрела в окно, раздумывая, о чем можно повести разговор, чтобы отвлечь коллегу от её ощущений. — Знаешь, у моего брата жена всю первую беременность из больницы не вылезала. И ничего, родила здорового пацана. Этот жлоб сейчас ростом почти с меня! А брат с супругой уже третьего нянчат.
— Ого, — Марина всхлипнула. — Большая семья.
— Мечта на все наше племя, — улыбнувшись, ответила я. — Я ведь у родителей четвертый ребенок. У меня три старших брата, и мы всегда есть друг у друга. Не представляю, что бы делала без них. А наше детство — сплошное приключение. Чего мы только не творили! И отец как-то сказал нам, что дерево тем сильнее, чем больше у него корней.
— Как красиво, — Марина положила голову мне на плечо. — Ты тоже хочешь большую семью?
— Ну, пока я об этом не думала так уж серьезно. Но если будет возможность, то конечно.
— Хорошая ты, Аня, — глубоко вздохнув, ответила Марина. — Добрая. Чтоб было у тебя столько детей, сколько захочешь. Добро должно плодиться.
Я покраснела и отвернулась.
В Областной клинической больнице Шершнев сразу повел нас в центральный корпус. Пока я, усадив Марину на скамеечку, изучала список отделений, Шершнев общался с медсестрой из регистратуры.
— Женя! Шершень! — на радостный оклик босс мигом обернулся. Едва заметно улыбнулся в ответ на сердечное приветствие невысокого полноватого мужчины средних лет в зеленой одежке доктора.
— Как мама, как отец? Ушам не поверил, когда тебя услышал! Что стряслось-то?
Шершнев как-то неуверенно указал на Марину.
— Да вот, что-то не здоровится.
— Какая у вас неделя? — доктор повернулся к Марине.
— Одиннадцатая, — пропищала коллега.
— Жень, так ты решился? Я вас поздравляю! — мужчина расплылся в улыбке и от души двинул собеседника по плечу. — Говорил же, что все…
— Это не моя жена, — перебил его Шершнев и нахмурился. — Это сотрудница. Решил помочь.
— О… Хм… Прости… — доктор отвернулся, желая побыстрее уйти от неловкой ситуации. — Так, сотрудница, жалобы какие?
— Живот тянет и болит немного. Дышать трудно…
— Пошли, — он протягул ей руку. — Идти можешь или каталку?
— Нет, могу, — Марина поднялась и испуганно посмотрела на меня. — Аня…
Я всучила ей свой мобильный.
— Звони мужу, если что. Удачи.
Доктор повел ее к лифту, а Марина все оборачивалась и глядела растерянно, словно ее, как невинно обвиненную, вели в тюрьму.
Шершнев, потирая затылок, повернулся ко мне.
— Тебе надо ехать? — спросила я. Он невидящим взглядом уставился на меня.
— Что? — спросил сипло, едва слышно, будто у него перехватило горло.
— Я говорю — ты торопишься?
— Да, тороплюсь, — и снова этот пустой взгляд.
Я протянула руку и коснулась плеча босса. Женя вздрогнул и отступил.
— Да… Мне надо ехать. Останешься с Мариной? На работе я все улажу.
— Я поработаю вечером.
— Хорошо, — Шершнев отвернулся. Потом, будто что-то вспомнив, снова посмотрел на меня. — Аня, мне надо тебе кое-что…
Но я за мгновение потеряла нить разговора. Вскинула брови, часто заморгала и подалась вперед, не веря своим глазам. Из лифта, перебирая на ходу бумаги, вышел…
