— Тогда буду звонить пореже, — пригрозила я мелкой заразе. — Грех лишать медицину такого ядреного препарата.
Дашка немного похрюкала в трубку, но перешла к делу:
— Чем вообще обязана, дорогая матушка? Как там Америка после тебя? Стоит?
— Нет, говорят, отплывает потихоньку вместе с тектонической плитой.
— Пытаются сбежать от нас подальше? Надо Сеньке сказать, чтобы туда улетал, а то Берлин недостаточно далеко от родного дома.
— Ты с ним общаешься? — удивилась я.
Пока жили вместе, мои дети вели непримиримую войну. С самого детства, когда Дашка воровала Сенькины игрушки, а он прибегал жаловаться. И до упора, когда он, любимец девчонок, из принципа не встречался ни с одной подружкой сестры, «потому что они все такие же дуры».
— В «телеграме» мемасиками кидаемся. А что, его ты тоже игнорируешь?
— Конечно. С тех пор как он пообещал мне внука к следующему лету. С ума сошел — мне! Внука! Я еще детей от сиськи не отняла.
— Это ты намекаешь, что я слишком часто отвечаю на твои звонки?
— Ох, Дашка, язык без костей!
— Это я в тебя, мамочка.
Она с таким наслаждением на меня фырчала, что я и правда почувствовала себя виноватой. Надо было чаще звонить. А то Валеру выстегала за отцовское равнодушие, а сама мать-волкам-отдать. И съездить в гости могла бы собраться пораньше, чем виртуальный любовник позовет.
— Ничего подобного, не в меня, а в лесную тварь какую-то, — проворчала я.
— То есть ты папе изменяла? — уточнила доченька.
— Когда к тебе из леса выйдет тварь и скажет: «Даш, я твой отец!» тогда и узнаешь.
— Ладно, мамуль, ближе к телу. Ты чего звонишь-то? Закончила праздновать мой отъезд?
— Нет еще. Планирую продолжить в Москве. Соскучилась по родной матери?
— Нисколечко, но так и быть, выгуляю старушку и угощу сидром в любимом заведении! — обрадовалась она.
— Вот так и проходят твои времена — у дочери появляется любимое заведение, и это не кондитерская.
— А по какому поводу мне такое счастье? — подозрительно спросила Дашка.
— Ну… накопились дела… — заюлила я. — Чемодан надо Наташке вернуть, бабушка твоя ей свое фирменноое сливовое варенье обещала, тебя опять же повидать, ну, и по мелочи всякое…
Ну не говорить же ей правду! Хотя на «мелочь» Дэрил имел полное право обидеться.
— Ну-ну… — подозрительно протянула дочь. — Где остановишься?
— У Наташки и остановлюсь.
— А, опять бухать будете! — с некоторым облегчением выдохнула Дашка, наконец объяснив себе, с чего вдруг я поперлась в такую даль.
— Так точно. Так что твой сидр пригодится.
Дэрил, кстати, предложил оплатить мне гостиницу и дорогу, но я отказалась. Не настолько дорого стоил билет. А останавливалась я всегда в гостях у бывшей одноклассницы. Она никогда не возражала и с радостью шаталась везде вместе со мной.
Зато так я была спокойна, свободна и никому ничем не обязана.
Автобус прибыл в Москву рано утром. К своему немалому удивлению я не так уж плохо выспалась и радостно обняла Наташку, которая встретила меня на своей машине, отвезла домой и вручила ключи от квартиры.
— Мой дорогой в командировке, а у меня на работе аврал и пожар, ты уж прости! — она чмокнула меня в щеку. — Развлекайся без меня.
— Выходные же, Наташ?
— Какие выходные? — устало махнула рукой подруга. — Проект сдаем во вторник. Последний раз я спала позавчера.
Мне было ее ужасно жаль, но, честно говоря, это было удобнее, чем упорно отмазываться от компании.
Самолет Дэрила приземлялся в двенадцать, потом ему надо было добраться до гостиницы, привести себя в порядок, отдохнуть — и мы договорились встретиться уже ближе к вечеру.
Но унять волнение я не могла с момента, как получила его сообщение о севшем самолете.
Предвкушение, азарт, адреналин!
Словно мне предстояло прыгать с парашютом, а не идти на свидание!
Я стояла после душа перед зеркалом и не узнавала себя. Растрепанные волосы, расширенные зрачки — я была такая… как никогда прежде. Раньше, в юности, я не волновалась так перед свиданиями. Я еще не знала, что там, впереди. Не представляла, во что это может вылиться.
Сейчас меня трясло от предчувствий и предвкушений.
То, что уже много недель было лишь моими фантазиями, готовилось воплотиться в жизнь. По-настоящему, со мной! Я ощущала себя распутной. Развратной. Сексуальной. Желанной.
Он же хочет меня?
Меня хочет порнозвезда!
Не тысячи женщин с идеальными телами и умелыми губами, а меня!
Встреча была назначена в центре, прямо на Манежной площади. Я чуть не ляпнула на нервах: «Как я тебя узнаю?» и долго смеялась сама над собой.
Надеюсь только, что все остальные там на площади его не узнают!
Я заметила его издалека.
Не знаю… По фигуре, что ли? По тому, как меня потянуло именно в эту сторону, словно он был огромным магнитом, а я рассыпавшейся по полу железной стружкой, собравшейся воедино только для того, чтобы рвануться и прижаться к этому магниту плотно-плотно.
Ноги отказались идти, и я стояла и улыбалась, пока он шел ко мне сам.
Видимо, тоже опознав по уже знакомому ошеломленному виду.
Лиля, Лиля, у тебя второе свидание с порнозвездой.
Поклянись, что на этот раз ты сделаешь все, чтобы потом ни о чем не жалеть!
Глава 24. Москва, Манежная площадь
Дэрил улыбался — и все вокруг сияло от его улыбки.
Ох уж эта американская привычка! Слишком много обещает, а потому часто разочаровывает. Если уж русские улыбаются — так это точно потому, что ты им нравишься.
Но я поймала себя на том, что невольно начинаю улыбаться в ответ, заражаясь его радостью.
Он подошел, приобнял меня за талию и поцеловал в губы — горячо, но буднично, словно мы регулярно вот так встречаемся и, обнявшись, идем куда-нибудь гулять.
— Отлично выглядишь, — на мгновение он прижал меня к себе чуть крепче.
— Ты тоже, — машинально отозвалась я.
Последовала за ним, не чуя под собой ног.
Нервничая, как никогда в жизни.
Все вокруг казалось медленным и размазанным, голова кружилась как на сотом кругу карусели, сердце стучало гулко и тяжело.
Сознание цеплялось только за его улыбку и твердую руку на талии.
Здесь, в суетливой шумной Москве, я гораздо острее чувствовала разницу между нами, чем в аэропорту, где все равны за пределами VIP-залов ожидания.
