— У меня была всего одна любовница! — возмутился бывший первым делом, даже забыв поздороваться.
— Это, конечно, многое меняет, — фыркнула я, стуча пальцами по пластиковым окошкам витрины, словно ожидая, что мармеладные мишки оживут и полезут здороваться. — Поясни мне, что за ерунда происходит? И при чем тут я?
В трубке посопели, мешая мне сосредоточиться на муках выбора. Я же не могу скупить ВЕСЬ магазин, да? Я столько в жизни не съем.
— Говорят, тебя твой буржуй бросил, — наконец выдал Валера.
— Ну кто кого бросил…
Вообще меня, конечно, поразила скорость распространения сплетен в нашей большой деревне. От силы часа три прошло, пока я страдала в компании чая и порнухи, а бывший уже успел всю жизнь перевернуть.
Он как-то понял, о чем я думаю и пояснил:
— Лида, соседка наша, работает в гостинице. Позвонила Маринке, растрепала, та прибежала ко мне злорадствовать. Говорит, там к нему горничная липла, он ей улыбался, все уже на мази было. Короче, все понятно, говорит, с твоей брошенкой. Опять мужика не удержала. Зачем тебе такой козел, Лиль?
— Я бы сказала, да у тебя комплексы разовьются, — беззаботно откликнулась я, подзывая жестом продавщицу и тыкая пальцем по очереди в десять окошек с мармеладом. Гулять так гулять.
За нравственность Дэрила я нисколько не беспокоилась. Чего беспокоиться о том, чего нет?
— Какие у меня комплексы?.. — настороженно спросил Валера.
— У друга Вована своего спроси!
— Перестань, Лиль. Я серьезно.
— Я тоже серьезно! — рассердилась я. — Что за ерунда? Сначала ты мне заливаешь про дружбу и духовное родство, а потом оказывается ты ко мне ушел. Вернулся, то есть. Не знаю, хрень какую-то натворил! Вали обратно!
Тяжелый вздох в трубке был мне ответом.
Вот как так получилось, что у меня свои тараканы еще не в ногу маршируют, а я должна внезапно разбираться с чужими?
— Не могу я… — пробормотал Валера так тихо, что в магазинном шуме я даже не расслышала.
Переспросила:
— Что? Говори громче!
— Не могу я больше быть с ней, понимаешь?! — рявкнул он в трубку так громко, что я чуть не уронила телефон. Но следующее снова едва шепнул: — Она не ты…
— Это новость! Давно догадался?
— Через полгода, — зачем-то ответил он на мою подначку.
— Рано…
— Слишком поздно.
На этой восхитительной ноте я решила купить еще вина.
Такие новости надо как следует запить.
Килограмм мармелада и бутылка красного сухого.
Вот так свободные женщины сорока с лишним лет переживают день, когда прогоняют любовников-порноактеров, а их бывшие мужья собираются возвращаться.
— Я ведь все знал. Что раз мы так долго продержались, то надо держаться и дальше. Ценить такую жену.
— О, да… — я не слушала, выбирая между испанским и французским. Или дать еще шанс крымскому?
Если б он вернулся через полгода, все могло бы быть иначе… Я как раз была в полном отчаянии от своей неспособности выстроить жизнь без него.
— Почему я не осознавал, что весь глупый раздражающий быт — лишь малая плата за то, чтобы обнять тебя? Да я осознавал… Но легкое удовольствие, отсутствие проблем перевесило целый мир счастья.
— Угу… — вежливо поддержала я разговор.
— Как я вообще мог испытывать рядом с тобой что-то кроме благодарности и нежности?
— Как?.. — рассеянно спросила я, размышляя, не купить ли еще нормальной еды.
Но при мысли о макаронах с котлетами или даже салате к горлу поднималась тошнота.
Алкоголь и сахар — вот кто мои друзья сегодня.
— Не знаю! — пафосно заявил Валерка, а я поймала себя на том, что потеряла нить и даже не понимаю, к чему это. — Но я все принял, я прошел этот путь. Подлинная любовь только становится ярче от разлуки, страдания только очищают ее от наносного.
На кассе никого не было, и я обошлась без любопытных взглядов на мой набор продуктов. А кассиршам все равно, они и не такое видали.
— Пакет?
— Да, спасибо.
— Скидочная карточка?
— Нет.
— Фишки собираете?
— Тоже нет.
Вышла, вдохнула прохладный воздух с запахом дождя. Телефон у уха грелся, в нем шелестел когда-то родной и самый любимый голос. Заваливал красивыми словами, как в юности цветами. Слова-то дешевле.
Конечно, мне было приятно, что он так убивается.
Конечно, я не могла забыть двадцать лет вместе.
— Ты не думай, что я не понимаю, что ты сейчас думаешь и чувствуешь, Лиль… — устало выдохнул Валерка, вдруг пробившись сквозь мое рассеянное внимание. — Тебе все равно. Я видел это в твоих холодных глазах. Понимал, что заслужил. Когда я уходил, я ведь тоже смотрел на тебя так, а ты — с надеждой. И заводила разговоры, в которых просила дать еще шанс нашей семье.
— Нет!
— Не прямо, нет. Ты слишком гордая. Ты не я. Но просила. Взглядом, интонациями. Я все понимал, но все равно ушел. Как же тебе было больно, любимая моя… И спасибо тебе за этот урок, за то, что я испытываю сейчас ту же боль. Я никогда не причиню ее тебе снова.
Последние слова я услышала уже вживую, потому что он ждал меня на той же скамейке у дома и поднялся навстречу, убирая телефон в карман.
Больше всего на свете я хотела его послать. С ехидной улыбочкой.
Но он именно этого и ждал.
Как объяснить мужчине, что уже несколько месяцев мне неинтересно играть с ним в прятки и догонялки? У меня есть с кем поиграть. Если бы я хотела сейчас повыносить кому-нибудь мозг, я бы не стала прогонять Дэрила, в конце концов.
— Лиля, я… — Валера шагнул ко мне, потянулся, но я остановила его взглядом. К сожалению, рот взглядом я еще не научилась никому затыкать. — Я совершил чудовищную ошибку. Но я никогда не совершу ее снова. Теперь я знаю, чего она стоит. Я уходил не от тебя, я уходил к празднику. Но зря, так зря…
Конечно, зря. Я ж его облизывала со всех сторон, любила, ничего слаще морковки не ела и еще думала, как бы мне стать женой и матерью получше, а то сейчас недостаточно хороша.
У меня опыт обслуживания Валерочек больше двадцати лет. Как уж тут Марине справиться?
— Нам ведь было хорошо. Ты помнишь? — он стоял передо мной, опустив голову, как провинившийся школьник, и сердце нет-нет, да и кололо жалостью. Вперемешку с обидой и злостью, но все-таки кололо. — Помнишь, как я таскал тебе по утрам твое любимое мороженое из кафе, перекладывая в баночку из креманки? Как мы все вместе украшали елку и рисовали снежинки на окнах перед Новым годом? Как мы сбегали вдвоем в кино, когда Дашка подросла? На «Гарри Поттера», помнишь же? Я иногда думал — когда ты проходишь мимо того кафе, ты вспоминаешь подтаявшее мороженое в литровой банке… Или все это ушло из-за меня безвозвратно?
