— Погоди, — сказала я, ластясь к его руке. — Можно я распущу волосы? Устала.
И я потянулась к волосам — белый цветок в россыпи жемчужин с золотистым отливом там держало десятка два шпилек, и у меня уже болела от них голова.
— Можно я?.. — мой великолепный муж прижался губами к ямочке у горла, прикусил шею, лизнул изгиб уха и только финальным аккордом осторожно вынул цветок, рассыпав пряди по плечам.
Такими темпами я быстро сдамся.
Меня и без того пробрало горячей дрожью и захотелось ощутить такие же уверенные и дразнящие касания на других частях тела.
— У меня есть вопросы… — выдохнула я, ощущая, как с каждой вынутой шпилькой голове становится все легче и даже тает тугой обруч вокруг лба, затянувшийся там во время разговора с Диком.
— Я тебя слушаю, — шепнул Дэрил мне на ухо, и я судорожно вцепилась пальцами в его рубашку, чуть не порвав ее. — Но за каждый ответ буду снимать с тебя что-нибудь… нужное.
Он качнул сережку в моем ухе кончиками пальцев и потянул вниз молнию платья на спине.
— Так нечестно! — возмутилась я. — Надо было условия до шпилек объявлять!
— У тебя настолько много вопросов?
Горячее дыхание коснулось моей шеи сзади, и я вдруг вспомнила наш, чуть быть не ставший прощальным, секс в душевой фитнес-клуба.
Как отчаянно и горько я себя тогда чувствовала.
И как остро и горячо — так же отчаянно, как я сейчас понимаю — он брал меня. Жестко, почти жестоко, доказывая и себе, и мне, что я могу возбудиться и сойти с ума от его жара, даже если он вовсе не будет заботиться о моих чувствах.
Кровь закипела в венах. Захотелось наплевать на все, опрокинуть Дэрила на кровать и показать ему, что «миссис Уайт» тоже кое-что может!
— Ц-ц-ц… — «мистер Уайт» покачал головой, убирая мои руки подальше от своей спины, которую я начала царапать через рубашку, как кошка. — Ты хотела поговорить. Будем говорить.
Улыбался он невероятно коварно — но я… я была счастлива, что он смог превратить это катастрофическое начало разговора в будоражащую игру.
Снять с меня пока не платье с трусиками, нет — кое-что получше — тяжелый камень с сердца. Поселить в нем уверенность, что мы справимся со всем.
Ну, я очень надеялась на это.
Очень, очень надеялась.
Потому что первый и самый главный вопрос наполнял меня тоскливым ужасом.
Стоило начать думать об этом, как я снова погружалась в тот холодный ноябрьский день, бесснежный, но морозный, так что воздух ощущался как жидкий наждак, когда я услышала, что мой муж уже давно не только мой муж.
Валера собирал свои вещи в комнатах, а я стояла на кухне у открытого окна, глотала этот раздирающий легкие злой воздух и падала в беспросветную тьму.
В ней не было будущего, в ней вообще ничего не было.
Я очень не хотела испытать это еще раз.
Поэтому и спросила:
— Это правда, что ты изменял своим женщинам, Дэрил? Правда?
Он медленно выдохнул.
Жесткая ладонь легла на мое бедро, сминая золотую ткань и оголяя кожу.
— Мой ответ будет стоить тебе платья, Лили. Ты ведь не будешь по нему скучать?
Жена порнозведы. Платье и босоножки
Дэрил провел рукой по моему бедру, сжал пальцы, оставляя следы на коже под задранным подолом. Дыхание сбилось, и я втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
— Готова, — сказала я. — Отвечай.
— Не знаю… — он дернул молнию платья вниз, до упора, обнажая мою спину. Тут же коснулся позвоночника подушечками пальцев, заставляя сонмы мурашек разбежаться по всему телу.
— Как это? — переспросила я.
Мое дыхание участилось — совершенно непроизвольно. Но я держалась. Держалась, когда Дэрил потерся щекой, слегка шершавой от отрастающей щетины, о мою щеку, и потом о шею, и еще ниже, царапнул грудь, кончиком языка спружинил о грудь, приподнятую тугим лифом платья и спустил его с плеч. Оно, тяжелое и послушное, похожее на расплавленное золото, скользнуло вниз с поспешной готовностью, словно только и ждало его разрешения.
— Сложно сказать изменял ли я им, если мы не договаривались о верности… — проговорил Дэрил мне в живот, согревая его дыханием. — Мы жили так, как привыкли.
Тонкий бюстгальтер скрывал от него мою грудь, но ему хватало обнаженной кожи под ней — даже более чувствительной. Он освободил мои руки от рукавов и уже было собирался стащить платье окончательно, но я заупрямилась, прижала ткань к себе, не позволяя раздеть меня до конца.
— Это не ответ! — возмутилась я, вертясь у него на коленях и не давая стащить платье и с бедер. Раздевать сопротивляющуюся женщину, держа ее на руках — невыполнимый квест. — Да или нет — вот ответ!
— Что такое измена, Лили? — вздохнул Дэрил, оставляя платье в покое.
Оно все равно успело собраться в гармошку на талии — как в старые добрые времена моей юности, когда не было терпения вдумчиво раздеваться, и скоропостижно обнажалась только грудь и задирался подол.
Да, а еще как в порнухе — намекнула мне визуальная память.
— Измена — это секс с другими, — уверенно ответила я и тут же прикусила язык.
— Да, Лили? Я тебе изменяю? — ласкающие мои плечи пальцы Дэрила замерли.
— Выходит так.
— Значит, ты знала ответ на вопрос заранее. Зачем его задавать?
Я не нашлась с ответом.
Потому что, выходит, что я сама разрешила ему измены. Но только по работе.
В сущности — какая разница, если все равно измены?
Но разница была. Огого какая была разница!
Я скользнула рукой за ворот рубашки Дэрила, положила ее ему на грудь.
— Лили… — он поцеловал меня в уголок губ. — А если я не буду спать с другой женщиной, но признаюсь ей в любви — это измена?
— Да! — твердо ответила я.
— Значит, не только секс?
— Нет…
Когда мы вдруг перешли от моих вопросов к его вопросам?
И должна ли я теперь тоже его раздевать?
На всякий случай расстегнула несколько пуговиц на рубашке, обнажая смуглый поджарый живот.
— Давай еще вспомним, что такое секс? — Дэрил сжал ладонью мою грудь, провел ею по животу и бесцеремонно раздвинул мои ноги, коснувшись тонкой ткани трусиков между ними. — То, что я с тобой делаю сейчас — секс?
— Я раздета и ты трогаешь меня, — кивнула я. — Да.
— Массажист занимается с тобой сексом?
— Нет, он же меня не хочет.
— А если втайне хочет? — настойчивый тон Дэрила и настойчивые его пальцы терзали меня одинаково жестоко.
