— Это как раз Вы не понимаете, с чем имеете дело! И я не понимал до недавнего времени. Мы замахнулись на вещи, находящиеся за пределами нашего разумения.
— Повторяю — мне наплевать! Ты должен Его поймать, и ты Его поймаешь. Если ты не сделаешь этого добровольно, мне придется изыскать способ тебя заставить, — адмирал вздохнул, — Иган, пожалуйста, не упрямься, не вынуждай меня прибегать к крайним мерам. Я тебя очень прошу!
— С равным успехом Вы можете умолять меня совершить самоубийство — я этого делать не буду!
— Ладно, — после непродолжительно паузы на другом конце линии вновь послышался тяжкий вздох, — ладно, похоже, мне опять придется все делать самому.
Связь оборвалась, а Иган так и остался стоять столбом посреди комнаты. Какая-то пружинка в его мозгу со щелчком встала на свое место, и теперь он лихорадочно соображал, кусая с досады губы.
В его голове набатом грохотали слова Огюста, предупреждавшего Зверолова о пристрастии Кехшавада к силовым методам решения проблем. И не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, в какое именно уязвимое место Игана он может нанести свой удар.
Сам того не желая, Зверолов снова навлек беду на голову Ораны. Необходимо как можно скорее предупредить Куратора об опасности, которая может ей грозить! С помощью Лео Кехшавад вполне может взять ее в заложники, подкараулив где-нибудь на лесной дороге. С сопровождающими ее гвардейцами они справятся без особых проблем. Какое-то время ей следует соблюдать осторожность, а еще лучше и вовсе не покидать стен своего замка, пока Иган не утрясет все вопросы с неугомонным адмиралом. Да, Орана будет в бешенстве и, быть может, даже его пристрелит, но он должен ей все рассказать!
Иган заметался по дому, хватая и снова бросая разные вещи, словно на какое-то время он вдруг полностью утратил способность мыслить трезво. Но через пару минут первая волна возбуждения схлынула, и его действия обрели, наконец, некоторую осмысленность. Он собрал в мешок запас продуктов, отобрал самое необходимое снаряжение, не забыл деньги, карту и сверху на все это бросил «Генеалогию демонов», хотя и сам не знал, зачем. Да и когда теперь ему удастся ее почитать?
Отдохнувшая и накормленная Карла встретила Зверолова нетерпеливым ржанием, словно чувствовала его настроение. Уже через пять минут он был в седле и, выехав на дорогу, пустил лошадь в галоп. Он очень боялся опоздать.
…И все-таки он опоздал.
Когда Карла выехала на опушку окружавшего Кабаний Холм леса, Иган так резко рванул поводья, что поднял лошадь на дыбы.
Над усадьбой поднимался столб сизого дыма. У распахнутых настежь ворот толпились люди. В большинстве своем то были крестьяне из ближайшей деревни, поспешно расступившиеся при его приближении, но, когда Иган спрыгнул на землю, перед ним вдруг выросли два решительно настроенных солдата. Он никогда не встречал их раньше. Судя по нашивкам, они служили в обычной страже, и не состояли в личной гвардии Куратора. Их правые руки лежали на рукоятях мечей.
— Что угодно почтенному господину? — спросил один из солдат.
Вместо ответа Иган сунул ему под нос сжатую в кулак руку с перстнем, завидев который, оба стражника немедленно вытянулись по стойке "смирно".
— Что здесь произошло?
— Ночью на резиденцию напали Криворуковцы.
— Криворуковцы? — непонимающе нахмурился Иган, — Кто это?
Солдат удивленно посмотрел на него, но, тем не менее, ответил:
— Банда Гуна Криворукого, хотя, говорят, сейчас всеми делами там заправляет уже не он.
— Что с Ораной?
— С Куратором? Я не знаю.
— Как это не знаешь!?
— Наш отряд подняли по тревоге и отправили сюда, — пожав плечами, объяснил солдат, — нас с Марсом поставили охранять ворота. Мы не имеем ни малейшего понятия о положении дел внутри. Но, судя по тому, что нам видно отсюда, криворуковцы убили всех.
В груди у Игана что-то оборвалось. Он мчался сюда, чтобы предупредить Орану о грозящей ей опасности, но удар пришел совсем с другой стороны, откуда он его не ожидал. Отстранив стражников, Зверолов на негнущихся ногах вошел во двор. В ноздри ему ударил запах пожарища и горелого мяса, но их почти полностью заглушал пронзительный, сладковатый, почти липкий аромат свежей крови.
Стиснув зубы, он обошел лежащую прямо у ворот мертвую лошадь, обожженный бок которой влажно блестел на солнце, и почти на ощупь двинулся сквозь застилавший все вокруг дым. Откуда-то слева доносились отдаваемые зычным голосом команды, мимо него промелькнули тени людей с ведрами в руках, но Иган ничего этого не замечал. Его разум словно отпочковался от окружающей действительности и теперь плавал в отделенном от мира формалиновом пузыре отчаяния.
Ноги сами привели Игана к крыльцу дома, механически переступив по дороге через несколько трупов. Он знал этих ребят, бился с ними на тренировках, охаживал их спины хворостиной, когда они что-то делали не так. А теперь он, зажав нос, просто перешагивал через их тела, стараясь не вдохнуть случайно запах их хлюпающей под сапогами крови.
Он уже собирался войти внутрь, когда порыв ветра разорвал дымную завесу над его головой. Иган поднял взгляд вверх и застыл словно оглушенный. Пожар уничтожил зеленое покрывало плюща, оплетавшего фасад здания, оставив только обугленные остатки балконных перил, за которые тот раньше цеплялся. И теперь, над центральным входом стал виден скрытый ранее от посторонних глаз слегка закопченный герб Кураторов Восточного Предела.
Губы Игана сами собой задвигались, шепча молитвы богам, в которых он никогда не верил. Проклятья родовых гербов всегда сбываются! Всегда! Иногда их трудно расшифровать, и скрытый смысл их иносказаний становится ясен лишь после. Герб рода Венье, например, изображал броненосца, сторожащего колыбель с младенцем. Его страшное значение Иган понял только много позже, когда узнал, причем, совершенно случайно, что после плевка Кетозавра Огюст вместе со зрением потерял и способность иметь детей. Старик был обречен сойти в могилу, так и не оставив наследников.
Герб Бросковцов с черным рыцарем и занесенным над его головой белым мечом допускал тысячи разных трактовок, а потому Иган никогда не забивал свою голову пустопорожними размышлениями.
Но герб Ораны… Он не намекал, не загадывал загадок, он просто кричал, вопил о том, чему суждено случиться, и, как Иган внезапно понял, уже очень скоро. На нем был изображен дракон, держащий в своих лапах мертвую темноволосую девушку в развевающемся зеленом платье.
Закусив губу, Иган, чувствуя, как у него вдруг защипало в глазах, и уже совсем не от дыма, отвернулся от герба и поднялся на крыльцо.
Внутри царил полный разгром. Обломки мебели, разбитая посуда, мертвые тела и отдельные их части смешались в невообразимую кашу, пробираться через которую удавалось с изрядным трудом. Здесь чаще попадались трупы нападавших, нежели защитников. Почти все погибшие гвардейцы были в доспехах и при полной экипировке. По-видимому, они успели забаррикадироваться в здании и организовать оборону.
