— Куда выгружать? — он решил обойтись без ненужных приветствий.
— Сложите все прямо здесь, — процедил Иган сквозь зубы, — я потом разберусь.
— Ладно, — Кехшавад кивнул и обернулся к катеру, — Лева! Тащи все сюда, к скале!
Лео принялся молча перетаскивать контейнеры и складывать их под придорожными кустами, а Иган и Кехшавад продолжали буравить друг друга взглядами.
— Чего тебе еще от меня нужно? — Зверолов не выдержал первым.
— Мне нужен только Эрамонт.
— Любой ценой?
— Если ты ждешь от меня извинений, то напрасно, — хмыкнул адмирал, — я не сожалею о том, что сделал. Я привычный.
— Но почему для реализации своих планов ты выбрал в соратники воров и убийц? Разве не проще было обратиться за помощью к Куратору и ее гвардейцам?
— Я никогда не любил законников и вдоволь натерпелся от этих зануд, предпочитающих, чтобы все и всегда делалось по правилам. Да и как бы я сформулировал ей свою просьбу, чтобы она немедленно не отправила меня в психушку, а то и на эшафот? Мне же требовались люди, которые бы не задавали глупых вопросов, а просто выполняли мои приказы, — развел руками Кехшавад, — кроме того, их методы представляются мне более эффективными.
— Пусть даже ценой этой эффективности станут убийства и захват заложников? Все вопросы вполне можно было решить мирно!
— Ты попросту не оставил мне выбора. Ставки слишком высоки, а времени слишком мало, чтобы заниматься уговорами и поисками компромиссов. А ты еще и упрямиться начал. Разве смог бы я в такой ситуации принудить тебя к сотрудничеству каким-либо иным способом? А? То-то же!
— Сотрудничеству! — с отвращением выплюнул Иган, — это теперь так называется?
— Можешь называть это как твоей душе угодно, — Кехшавад равнодушно пожал плечами, — я обещаю тебе, что после того, как ты отдашь мне Эрамонта, я отдам тебе Орану. В целости и сохранности. После этого ты можешь катиться на все четыре стороны.
— Теперь я знаю цену твоим обещаниям! Твоим и Серго!
— Старика оставь в покое, он здесь ни при чем. Это дело касается только нас с тобой.
— Тогда вот тебе мое обещание: после того, как я поймаю Эрамонта, я найду тебя и убью! А я свои обещания выполняю всегда!
Грозовой фронт, наконец, достиг скал, погрузив местность в густые сумерки. Иган включил очки, но сильно лучше от этого не стало, поскольку в переливах условных цветов, что они выдавали, все вокруг выглядело как полотно безумного импрессиониста. Дождь постепенно усиливался. Крупные капли барабанили по голове, плечам и оставляли темные пятнышки на покрытых белым инеем ножнах.
Выдернув из щели между камнями несколько пучков травы, Иган вытащил спрятанную там мини-лебедку. Тонкая тиклоновая нить убегала от нее наверх, таясь по щелям и трещинкам. Там, на небольшом уступе метрах в десяти над дорогой, он оборудовал свой наблюдательный и командный пункт, оттуда приводилась в действие вся установленная на тропе машинерия. Он зацепил привод лебедки за пояс и подергал за нить, высвобождая ее.
Оставался последний штрих. Иган вышел на середину тропы и остановился около щуплого кустика, что он заранее воткнул в этом месте. Он взялся за рукоять меча и на несколько секунд замер, отдавая дань последним сомнениям и чувствуя, как могильный холод просачивается сквозь плотные перчатки. Он до сих пор так и не смог найти внятного оправдания тому, что сделал себе этот меч. Словно некое неосознанное знание вело его за руку, требуя совершить это. Сделать белый меч для черного рыцаря.
Пора! — высвобожденное лезвие белесым призраком промелькнуло в воздухе и вонзилось в землю, совпав с яркой вспышкой молнии и оглушительным треском грозового разряда. В ту же секунду из-за покрытого туманом леса внизу донесся яростный рев, следом за которым окрестности огласились истерическими криками птиц и прочей живности.
Тело самого Игана тоже скрутило судорогой безликого и безымянного страха. Его сознание словно разделилось на две личности, одна из которых в панике голосила как заполошная и порывалась бежать отсюда со всех ног, в то время, как другую адский клинок, напротив, притягивал к себе, манил, звал, сулил… Источаемый им леденящий кровь ужас был столь силен, что уже не отталкивал, а напротив, вызывал желание забыть обо всем и окунуться в него с головой. Приходилось прикладывать буквально физические усилия, чтобы противостоять его зову.
Мучительно медленно Иган отвернулся, доковылял до скалы, шатаясь словно пьяный, и включил лебедку. Он еле успевал переставлять плохо слушающиеся и спотыкающиеся ноги, но все равно казалось, что он карабкается вверх с черепашьей скоростью. В тот самый момент, когда он, наконец перевалился через край уступа, над лесом вновь разнесся гневный рык. На сей раз уже заметно ближе.
Зверолов мешком повалился на камни, жадно хватая ртом воздух и крупные дождевые капли. Его руки тряслись как в эпилептическом припадке, а ног он и вовсе не чувствовал. Проклятье! Надо было загодя принять стимулятор, но теперь уже поздно, придется справляться так. Сделав несколько глубоких вдохов, он поправил фильтрующую маску на лице и перекатился на живот.
Более удачное место для наблюдения найти было сложно. Тропа просматривалась отсюда почти на сотню метров, до поворота. Никто не смог бы прошмыгнуть мимо незамеченным. Иган перевел взгляд вниз, отыскивая на дороге плоский светлый камень. Ловушка должна захлопнуться в тот момент, когда Эрамонт достигнет этой точки, главное — вовремя спустить курок. Он достал из-под пласта мха небольшую коробочку с одной-единственной кнопкой, предусмотрительно закрытой прозрачной крышечкой. Сейчас в этом красном кружочке сосредоточились все его усилия нескольких последних дней. Да что там! Здесь сконцентрировался опыт всей жизни Игана, все его надежды и страхи. Здесь пролегал тот Рубикон, перешагнув через который, возврат становился уже невозможен. Маленькая красная кнопка — как экзамен из одного-единственного вопроса и только с двумя вариантами ответа. А безжалостный экзаменатор все ближе…
Иган тряхнул головой и перевел взгляд на дорогу. Пелена дождя застлала ее мерцающей дымкой, сократив поле видимости до опасных пределов. Если Эрамонт будет двигаться достаточно проворно… Нет! Подобные мысли нужно гнать прочь! Он осторожно подтянул левую руку и покрутил настройку очков, пытаясь найти более удачный спектр. Большой палец правой руки, лежащий на кнопке, тем временем уже начал неметь от напряжения.
Зверолов не сразу сообразил, что произошло. Понадобилось некоторое время, чтобы осознать, насколько тихо вдруг стало вокруг. На скалы словно опустилось большое ватное одеяло. Смолкли птичьи голоса, но не потому, что пернатые успокоились и угомонились, а потому, что их обездвижил страх. Игану показалось, что ледяные струи дождя просачиваются за шиворот и стекают по спине, но умом он понимал, что его костюм непромокаемый, и ничего подобного случиться не может. Это холодный, липкий, животный ужас запустил ему под кожу свои тонкие щупальца.
