Ее мама воспитала отнюдь не дуру.
В доме было тихо, как в гробнице, и воздух казался застоявшимся. Найл включил лампу, осветившую потрепанную мебель и старенький телевизор.
– Ну, что тебе говорит твоя паучья сущность? – спросила девушка, поглядывая на темные комнаты справа и слева.
Найл изогнул бровь и пристально посмотрел на Холли.
Она попыталась не обращать внимания на то, какая у него мощная челюсть или на блеск темных волос.
Его глаза… Они больше не сбивали с толку. Полуночные омуты, полные секретов и эмоций. Смотреть в них… слишком большой соблазн.
– Моя паучья сущность? – переспросил Найл.
Девушка махнула рукой в сторону еще не осмотренных помещений.
– А что еще помогает тебе так хорошо слышать и видеть? – Не так хорошо, как оборотни, но лучше, чем она. – Тут безопасно?
– Достаточно.
Ну и славно. Холли расслабилась.
– Тогда давай поторопимся. Я хочу обыскать этот домишко, и быстро. До того, как сюда нагрянут этот коп-оборотень и его милый приятель.
Намек. Какая-нибудь зацепка. Большего Холли и не мечтала найти.
Обыскивать городскую квартиру Карла не имело смысла. Если там и было что-то хоть сколь-нибудь важное, Гит наверняка это уже опечатал и снабдил ярлыком. К сожалению, оборотень не любил делиться.
Но вдруг Карл оставил какую-нибудь информацию здесь? Если он действительно волновался, как говорит Найл, то мог пойти туда, где, по его мнению, было безопасно и…
Найл прошел на кухню и начал просматривать валяющиеся на столе бумаги.
– Постой! – Холли залезла в задний карман, достала оттуда и кинула демону пару латексных перчаток.
Он поймал их на лету и посмотрел на девушку взглядом, говорившим «Какого черта?».
– Рано или поздно копы найдут это место. Нам же не хочется, чтобы они обнаружили здесь наши отпечатки.
Найл задумчиво хмыкнул, потом сказал:
– Любовь моя, ты же не первый раз этим занимаешься, да?
Холли не собиралась отвечать. Натянув свою пару перчаток, она оглядела холл и нацелилась на старый столик, стоящий в углу.
– Что конкретно мы ищем? – окликнул ее Найл.
– Что-нибудь, что выделяется из окружающей обстановки.
Холи показалось, что она услышала, как демон ругнулся.
Она резко выдвинула верхний ящик. Отодвинула стопку счетов. Открыла следующий…
И нашла коричневый конверт с нацарапанным на нем именем Карла. Холли достала из него фотографию, при виде которой сердце девушки бешено заколотилось в груди. А потом заметила записку.
– Найл.
Он оказался рядом в мгновение ока.
Пальцы Холли дрожали, когда она протягивала снимок. На фото она и Карл сидели в парке на скамейке, разговаривали, склонив головы друг к другу.
– Записка… там еще записка.
Найл взял листок.
– Твою мать.
«Нечистые умрут».
Найл скомкал бумагу.
– Теперь-то ты мне веришь? Один из твоих драгоценных смертных истребляет демонов.
Холли не могла поспорить. Все действительно указывало на это. «Нечистые». Но откуда убийца узнал? Боже, неужели она как-то выдала тайну Карла?
Сэма?
Рядом напрягся Найл.
– Нам пора. – Он схватил конверт и запихнул обратно снимок и записку. Потом убрал все в карман куртки.
– Что ты делаешь? Ты не можешь…
– Гляньте-ка, дамочка, которая вломилась в чужой дом, внезапно вспомнила о морали.
Холли открыла рот от возмущения.
– У меня есть друзья в полицейском департаменте, понятно? Я отдам это, чтобы они нашли какие-нибудь отпечатки пальцев… да все, что возможно, черт возьми. А теперь пошли. – Его пальцы сомкнулись на руке девушки. Найл двинулся к выходу, таща за собой Холли.
Оказавшись на улице, она почувствовала, как ледяной воздух иголками пронзил кожу. Взломщики побежали вниз по ступенькам, и…
– Какого черта вы тут делаете? – потребовал ответа грубый голос, и из тени вышел пожилой мужчина, вооруженный дробовиком.
Ох, твою ж мать.
Найл толкнул девушку за спину.
– Опусти оружие. – Его голос дрожал от ярости.
Мужчина открыл рот от неожиданности, когда дуло ружья опустилось к земле.
Обернувшись, Найл приказал Холли:
– Стой за мной. Не высовывайся, поняла?
Если парень хочет встать между ней и пулей, Холли не собиралась ему противоречить. Она кивнула.
Демон повернулся обратно к мужчине.
– Не шевелись. – Голос вибрировал от звучащей в нем властности.
Мужик даже не моргал. У Холли от отвращения пересохло во рту. Гипноз. Контроль. Она точно знала, что Найл делал с испуганным человеком, который стоял с остекленевшим взглядом и не двигался.
Однажды она была на его месте. Под властью демона. Беззащитная. Марионетка.
– Найл…
– Он не должен нас запомнить. – Потом мягче: – Когда сюда нагрянут копы, он может о нас рассказать, а нам это совсем не нужно.
Проклятье, тут он прав. Но это не значит, что от этого ей нравилось происходящее.
– Не делай ему больно.
Легкий кивок.
– Ты нас не видел. Никогда. – Его мрачный и проникновенный голос струился в ночи.
Мужчина не шелохнулся.
Они медленно пошли к машине.
Загипнотизированный несчастный наблюдал за ними, опустив ружье.
Холли запрыгнула на пассажирское сиденье. Найл захлопнул за ней дверь и, обернувшись к свидетелю их «преступления», сказал:
– Иди домой. Выспись. И забудь, что ты вообще выходил во двор этим вечером.
Мужчина развернулся, прошел к зарослям кустарника и скрылся из виду.
Холли выдохнула.
Найл сел на водительское сидение. Молча.
Она тоже не проронила ни звука.
Он запустил двигатель, и машина унесла их прочь.
Твою мать.
Найл притормозил у телестудии. Холли сидела рядом, напряженная и неподвижная, как статуя. Она не смотрела на него – даже мельком не взглянула – с тех пор, как они покинули дом Карла.
– Я не причинил ему вреда. – Во всяком случае, физического. Да, он обрушил на мужика свою силу, вломился в его сознание и лишил воли. Наверное, это можно считать вредом для психики, но особого выбора не было.
Найл был чертовски взбешен, когда понял, что дуло дробовика направлено на Холли. Сработал инстинкт, и демон, не колеблясь ни секунды, сразу воспользовался своей силой.
