– Нет-нет. Я всего-навсего прислуживала в храме, ну и научилась кое-чему…
Никарета кивнула, сделав вид, что поверила, и не стала расспрашивать, почему Идомена покинула Крит. Почти у каждой из девушек, которая приходила в Коринфскую школу, оставалась в прошлом какая-то тайна, иногда страшная и даже кровавая, так было испокон веков, начиная с первой Никареты, о которой ходили самые разные слухи, но здесь никто никого никогда ничем не корил и не расспрашивал лишнего. Девушки рассказывали о себе лишь то, что хотели рассказать. Здесь, в Коринфе, начиналась их новая жизнь, и сейчас дело великой жрицы было помочь этой маленькой прелестной – о да, теперь Никарета знала, как Идомена может быть прелестна! – девушке успокоиться и почувствовать, что она обрела новый дом.
Верховная жрица подала Идомене заточенный стилус:
– Итак, пиши как хочешь – главное, чтобы сама все потом поняла.
И она принялась диктовать, изредка поглядывая на восковку, которую Идомена испещряла крошечными причудливыми значками. Никарета получила хорошее образование, и ей приходилось читать в старинных папирусах о критском письме, в котором каждый штрих обозначал не букву, а слог или даже основу слова. Это письмо – его еще называли линейным – было в эпоху Микен
[51] заимствовано эллинами, однако со временем финикийский алфавит заменил его, потому что лучше отражал особенности эллинского произношения. Теперь в представлении людей критское письмо было связано с таинствами, еще более древними и необъяснимыми, чем Элевсинские обряды, и Никарета диву даваясь, как эти значки можно разбирать. Однако, похоже, Идомена отлично понимала то, что записывала, и верховная жрица продолжала перечислять все необходимое:
– Нужно купить щипчики для удаления волос, желательно бронзовые: бронзу легко заточить, а у щипчиков должны быть тонкие и острые края. Если не будет готовых, закажи, да чтобы сделали поскорей. Деньги мастеру вперед не плати: Коринф – это город не только гетер, но и мошенников! Нужна краска для глаз и лица, румяна и разноцветные помады, белила… Но ты пока ничего не бери: вскоре у вас начнутся матиомы
[52] по выбору красок и искусству украшать себя, на них будь внимательной, чтобы потом не покупать какую-нибудь ерунду, которой можно только скалы разрисовывать, а не собственное лицо.
Так, благовонная мирра, разные душистые масла для ванн, каменная соль, чтобы уничтожить неприятный запах из подмышек… На травы не надейся, на ароматические масла тоже: они могут лишь слегка перебить запах пота, но не уничтожить его. Но главное средство от запахов – чистота, поэтому не скупись на нильский песок: это лучшее средство для мытья. Обязательно нужна и выпаренная морская соль – это для очищения лица. Само собой разумеется, пользоваться ей ты будешь, только смешивая со сливками, но сливки приносят нам в храм особые поставщики, а на рынке того и гляди прокисшие всучат!
Непременно следует купить серьги или браслеты из двустворчатых ракушек. Это символ женской вагины: аулетрида носит на себе ракушки как знак своего будущего ремесла и этим привлекает будущих посетителей. Увидишь серьги в виде виноградных гроздьев – сразу их покупай, ибо это символ нашего ремесла, угодного Дионису, который тоже побывал в числе возлюбленных нашей богини…
Идомена уронила стилус.
– Устала писать? – усмехнулась Никарета. – Ничего, уже немного осталось! Тебе нужны зеркала, одно с удобной ручкой, а другое с подставкой, но смотри, чтобы бронза была хорошо отполирована.
[53] Кусачки для ногтей, острый нож и пемзу – ухаживать за ногами и удалять мозоли и натоптыши… сода, фальшивые волосы, покрывала из прозрачной кносской ткани, строфионы – ленты для ягодиц, талии и груди…
– Мне нужна еще одна табличка, – взмолилась Идомена, и Никарета подала ей другую восковку, а затем продолжила:
– Сетки для волос, пояса, утренний хитон, пурпурная кайма для нарядных гиматионов, ожерелья, браслеты, серьги, чем больше, тем лучше, причем среди них обязательно должны быть затем гребни, разные наплечные карфиты, цветные ремешки для сандалий и многочисленные пряжки для них, мягкие перья для украшения волос и легкого массажа любовнику, лоури…
Никарета перевела дух, не без любопытства поглядывая на Идомену. Обычно девушки начинали спрашивать, что это такое – лоури, и страшно смущались или начинали глупо хихикать, услышав разъяснение: мол, это искусственный фаллос для изощренный любовных игр. Однако Идомена, похоже, прекрасна знала значение этого слова! И Никарета поняла, что не ошиблась: маленькая критянка была жрицей или ей были известны особые обряды служения Фаллу. Ну что же, может быть, потом, когда она перестанет робеть и дичиться, можно будет ее расспросить о том, какие древние обряды еще сохранились на Крите. Расспросить, записать – и сохранить в библиотеке храма Афродиты, которую создала сама Никарета и которую не уставала пополнять: ее бывший покровитель из Афин, теперь уже глубокий старик, отправлял ей из Афин списки всех новых книг, не жалея денег на баснословно дорогой папирус, поэтому храмовая библиотека Коринфа была очень богатой.
– Лоури должен быть в вашем кипселе, и даже не один! – продолжала Никарета. – Конечно, поначалу просто деревянный, обтянутый кожей, но со временем те гетеры, которые хорошо зарабатывают, заказывают себе серебряные или даже золотые лоури. Это сразу поднимает на более высокую ступень по сравнению с теми, кто постоянно пользуется деревянными или – даже сказать такое стыдно! – восковыми.
Идомена снова уронила стилус.
Никарета, которое кое-что слышала о восковых Фаллу, которыми лишали невинности будущих богинь-на-земле, подавила улыбку, похвалив свою догадливость. Впрочем, голос ее и выражение лица оставались прежними:
– Потом, когда ты постареешь и тебя станут называть бывшей гетерой, ты посвятишь свой драгоценный лоури Афродите. В подвалах храма есть особое хранилище, где веками хранятся всевозможные лоури бывших гетер, в этих же священных подвалах будет с почетом храниться и твой лоури!
Ну вот, – сказала наконец Никарета, – пока достаточно. Если ты завтра успеешь купить хотя бы половину, будет просто великолепно. А деньги? Ты принесла мне плату за обучение – а у тебя что-нибудь осталось на покупки?
– Да, – кивнула Идомена. – Они хранятся у моих друзей.
– У тебя есть друзья в Коринфе? – изумилась Никарета.
– Я подружилась с ними только позавчера, – улыбнулась Идомена и рассказал о том, как покупала осла у добряка-пекаря в Афинах. Однако она ни словом не обмолвилась, что это произошло после ее поспешного бегства из того самого дома, где она спасала Алкивиада, а он – ее, и где Алкивиад разбил свой кувшин, чтобы на осколке начертать незабываемые слова: «Идомена станет истинной звездой школы гетер в Коринфе, в чем убежден Алкивиад Клиний Евпатрид из Афин, хорошо знающий ее любовь и преданность».
