– Красоту ее черт, сказала ты, госпожа? – повторила Лавиния с подчеркнутым недоумением, косясь на Тимандру.
– Именно так, – кивнула Никарета. – А что?
– Ничего, ничего, – пожала Лавиния роскошными плечами. – Мне показалось, что я ослышалась…
– Понимаю, – усмехнулась Никарета, – ты убеждена, что лишь ты одна здесь красавица. Ты в самом деле очень хороша. Однако все три твои рекомендации написаны какими-то полунищими торговцами, а Тимандра зачислена в нашу школу благодаря письму самого Алкивиада. Кроме того, хоть Тимандра только раз мелькнула на улицах Коринфа, когда побывала на рынке, да и то одетая, с закрытым лицом, – в отличие от прочих, которые нагими участвовали в торжественной процесс в храм Афродиты и их могли видеть все! – именно она вызвала интерес одного из самых именитых и богатых граждан, который готов пригласить ее к себе уже сейчас и медлит лишь потому, что ждет, когда она получше овладеет всеми секретами своего ремесла. Ты же пока осталась незамеченной коринфянами… возможно, просто потому, что они более разборчивы и у них более утонченный вкус, чем у тиренских пиратов и торгашей?
Произнеся эту рассчитанную, едкую речь, Никарета с торжеством взглянула на униженную Лавинию. Она терпеть не могла глупых девчонок, которые носились со своей красотой, дарованной им богами, даже не задумываясь, что это могло произойти просто по недосмотру, и сейчас небожители сокрушенно качают головами, недоумевая, как же это они так оплошали, и размышляя, нельзя ли исправить дело, забрав у этой злобной дуры незаслуженную красоту и вручив ей то, что гораздо больше подходит к ее склочной, злобной натуре и пустой голове.
Впрочем, услышав громкий злорадный смех окружающих, Никарета пожалела, что так унизила Лавинию перед подругами. А ведь так хотела, чтобы девушки относились друг к другу по-доброму… И какой же показала им пример?!
Хеосиода хохотала так, что чуть не свалилась с треножника, а Тимандра даже съежилась, пряча лицо в коленях, и из-под своих небрежно связанных и уже развалившихся волос испуганно поглядывала на верховную жрицу, недоумевая, правду она говорит о каком-то знатном коринфянине или лжет.
А в чем ложь? Разве Хорес не заинтересовался Тимандрой? И разве он не пообещал преодолеть свою неприязнь к Алкивиаду? Всякое может случиться!
Однако Никарета очень уж отвлеклась. И она вернулась к теме матиомы, как ни в чем не бывало:
– Что же касается тебя, Хесиода, то тебе без скони и шагу нельзя ступить, если хочешь привлечь внимание мужчин. Однако позаботься о том, чтобы напудрено было не только лицо, но и шею, и плечи, иначе можно будет подумать, что ты надела чужое белое лицо. Сейчас вы все увидите, как правильно использовать скони и накладывать на нее краску.
На отдельном табурете был приготовлен большой поднос во множеством глиняных горшочков, маленьких метелочек из перышек цыплят, тщательно заточенных палочек, палочек с мягкими, шершавыми концами и прочих вещиц, которые необходимо было изучить начинающим гетерам.
Сначала Никарета опустила одну из метелочек в горшочек, где находилась скони, и принялась осторожно наносить ее на лицо Хесиоды.
– Говорят, что египетские красавицы, чтобы лица были белы, использовали высушенные и перетертые в муку котрана
[69] ужасных огромных зверей, которые обитали в Ниле и назывались крокодилами.
Раздалось несколько брезгливых восклицаний, Хесиода даже отшатнулась, однако Никарета только засмеялась:
– Я говорю о египтянках! Их извиняет только то, что они обожествляли этих зверей, и один из их богов, Сухос,
[70] воплощался в образе крокодила. Ну а мы сейчас пользуемся смесью мельчайшего мела и белил. Конечно, лучше всего использовать белую землю с острова Мелос. Она очень популярна у наших живописцев и мастеров тахиографии.
Теперь Никарета взяла плоские палочки с шероховатыми сточенными краями:
– Накрасим ресницы. Для этого пригодится смесь сажи и яичного белка, а для того, чтобы подвести глаза или подтемнить брови, можно использовать стержень из жженой кости или виноградных выжимок и косточек – этот пепел скрепляют оливковым маслом. Стержень оставляет очень яркий и четкий след. Не забудьте тонко измельченную бронзу или малахит – с их помощью мы оттеним веки, чтобы глаза казались ярче, больше, а взгляд – выразительней. Разумеется, когда лицо так сильно напудрено, как у Хесиоды, румяна из сока ириса потускнеют. И тут нам на помощь придет краска, которую сарацины называют кирмиз
[71]. Ею же можно окрасить губы и ногти, хотя, конечно, если у вас появится богатый покровитель, лучше покупать финикийский пурпур для окраски ногтей, он держится дольше и выглядит очень заманчиво.
Тем временем Титос, который внимательно и с удовольствием наблюдал за действиями верховной жрицы, не забывая строгими взглядами призывать девушек к молчанию, вдруг пошел к выходу. Краем глаза Никарета заметила стражника-привратника. Видимо, он и позвал Титоса, подумала верховная жрица – и немедленно забыла об этом, продолжая свой рассказ:
– Но умоляю вас не применять для румян красную синопскую землю – если вы еще не знаете, ее привозят из очень дальних краев, с берегов Понта Эвксинского, где находится колония, основанная еще одним из спутников баснословного Язона, аргонавтом Автоликом, или глину с острова Лемнос. Эти глины очень любимы живописцами, однако опасны для кожи. Кончено, ради красоты мы должны идти на жертвы и применять и бронзу, и малахит, однако все же запомните главное: постарайтесь не наносить на лицо и тело ничего или почти ничего из того, чего вы не смогли бы съесть, ибо каждый мазок краски на вашем лице, каждая капля масла на вашем теле через кожу непременно проникнет в ваше тело и либо поспособствует вашему здоровью, либо загубит его!
Никарета отстранилась от Хесиоды и придирчиво осмотрела ее.
– Ну вот, – сказала она удовлетворенно. – С таким лицом ты могла бы соблазнить даже кинеда, любителя мальчиков. Единственное, что мне не слишком нравится, это твои волосы. Они слишком темные для твоего нового лица. Да и вообще – они слишком темные. Если бы они вились, как у Тимандры, они смотрелись бы куда лучше. Однако, повторяю, тебе лучше или парики носить, или высветлять волосы. Только не шафраном – для темноволосых это пустая затея! Лучше приготовить смесь из мыла, козьего молока и золы букового дерева, как следует смазать волосы – и подставить их солнечным лучам. Заодно можно накрутить волосы на прутики, обмазанные глиной, и, когда волосы высохнут, они будут еще более кудрявыми, чем даже у Тимандры. А теперь дайте мне зеркало: я хочу, чтобы Хесиода увидела, какой она стала красавицей! – приказала верховная жрица, но вдруг заметила, что в дверном проеме появился Титос, и вид у него весьма озадаченный.
