– А с кем? Может, с ним? – Охранник кивнул на другого работника следственного изолятора, возвращающего ей изъятые при задержании вещи.
– Нет-нет, что вы! – не на шутку испугалась Лиза. – Я сама с собой говорила. Простите меня, пожалуйста!
– Кто-то очень поторопился, что выпустил вас, гражданочка. Может, врача вызвать? Из психушки?
– Нет-нет! Со мной все в порядке, – заторопилась Лиза. – Меня и родители уже дожидаются. Я, пожалуй, пойду? – Она смотрела то на одного, то на другого, ей было до того страшно, что подгибались колени и кружилась голова.
«Только бы не упасть, – думала она. – Только бы не упасть! Иначе они снова запрут меня в камере!»
– Ну что? – спросил один другого. – Отпустим гражданочку или погодим отпускать?
– Отпустим! Непременно отпустим, – подсказала Лиза, и глаза ее наполнились слезами.
– Хватит болтать! Пойдемте, я вас провожу.
– Куда?! – Лиза держалась из последних сил, чтобы не потерять сознание. – Я никуда не пойду!
– Да что вы так испугались-то? К родителям вашим, которые вас дожидаются.
– Слушай, уводи ты ее скорее от греха подальше. У нее, по-моему, крыша поехала от радости, что на волю выходит. Распишитесь вот здесь, – обратился он к Лизе, – где галочка. Что вещи свои и документы получили в целости и сохранности.
– Да-да, это от радости! – прошептала Лиза, поставила дрожащей рукой закорючку и крепко вцепилась в сумку с документами. – Это только от радости.
Через десять минут она уже обнималась с родителями, которые от волнений последних дней выглядели не лучшим образом.
– Не надо так волноваться, – успокаивала их Лиза. – Все уже позади. Полиция со всеми делами разобралась, виновные задержаны, а я на воле. Да перестаньте же плакать, – уговаривала она матушку и отца и еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться самой. А ведь так хочется, от радости! – Не всем везет выбраться из этих стен. Так что не будем гневить судьбу. Надо радоваться, а не плакать.
Их обступили довольные и счастливые Аркадий Яковлевич, Яков, Игорь и Вероника Андреевна, которая также пожелала встретить Лизу и поздравить с освобождением. И адвокаты были тут как тут, пытаясь один перед другим выставить себя в лучшем свете перед клиентами, наперебой рассказывая о своих неоценимых заслугах. Все что-то говорили, говорили, а Лиза видела перед собой только счастливых родителей, постаревших за эти долгие недели ее заточения в тюрьме и потерявших былой лоск.
Матушка всегда была ухоженной, элегантной и прекрасно выглядела, несмотря на возраст. Она была не из тех, кто отчаянно сражается с неумолимо надвигающейся старостью, но хладнокровно боролась, вкладывая в этот неравный бой все свои знания и средства. Теперь же мама превратилась в обычную старушку, смирившуюся с тяготами жизни. И уже никакие модные наряды не могли скрыть вдруг появившиеся на лице предательские морщины, обреченно опустившиеся от пережитых страхов за судьбу дочери уголки непокрытых помадой губ, придающие страдальческое выражение, потухшие карие глаза. Придет ли она в себя и станет ли снова такой же жизнерадостной и жизнелюбивой, как прежде? Или теперь страх несчастья навечно поселится в ее сердце?
Отец держался молодцом – высокий, бравый, аккуратно выбритый мужчина «в самом соку», как он любил выражаться. Он никогда не умел сидеть на месте и непременно бросался в какую-нибудь авантюру, лишь бы насытить свое любопытство к жизни.
Именно отец убедил матушку поселиться в Городе ангелов, представляющемся ему неким чудом света, где постоянное лето, море и вечное солнце, без которого он и жизни себе не мыслил, и немедленно сам словно потухал, превращаясь в вялого лежебоку, при хмурой погоде. Время и солнце иссушили его некогда крепкое и мускулистое тело, но он только отшучивался: «Я любому молодому дам фору, потому как мудрее и выносливее и зря силы не трачу», – и продолжал бегать по утрам вдоль побережья, заряжаясь энергией солнца и морского воздуха на весь день.
Но Лизу не обмануть показным спокойствием и напускной бравадой. Где-то в самой глубине некогда синих, а теперь со временем выцветших до небесной голубизны глаз отца притаилась тревога, которая навсегда пошатнула доверие к жизненному процессу, так легко прерываемому из-за чьих-то прихотей и козней. И отныне перед Лизой стала задача: вернуть родителям спокойствие, которого она их лишила. Но возможно ли это? Наверное, возможно, ведь жизнь, несмотря ни на что, продолжается, и у Лизы есть время, чтобы исправить свои ошибки. Время, пока родители живы.
Еще вчера она даже мечтать себе не позволяла об этом миге свободы, боялась сглазить. Хотя, может, Лиза была и не права? Ведь притягивается же к тебе несчастье, если постоянно о нем думаешь, а еще хуже, если боишься его прихода. Так почему нельзя помечтать о счастье? Может, и оно быстрее явится, если о нем постоянно думать. А лучше – идти ему навстречу! Так теперь Лиза и будет поступать.
Вот только кто бы дорогу правильную подсказал. Чтобы не перепутать и не отправиться в другую сторону. Да кто же подскажет – разве что ее суженый-ряженый? Может, ему эта дорога известна? Как бы там ни было, а хватит ей бегать от хорошего. Надо хватать его поскорее, пока оно само идет в руки, вцепиться как следует и не отпускать от себя никуда.
Это она о чем? Или – о ком? Нет-нет, только не сейчас. Лиза подумает об этом позже. Когда привыкнет к свободе. И тогда уж она своего ни за что не упустит!
Самое удивительное в этой отвратительной истории то, что помогли ей не самые лучшие адвокаты, а ненавистная Свистунова. Как странно устроена жизнь: враг вдруг выручает тебя из беды, а родственница и самая близкая подруга, которую знаешь как облупленную, планирует гибель и твою, и твоих родителей, и безжалостно отправляет в мир иной тетушку, чтобы завладеть ее наследством.
Как адекватно и разумно осознать случившееся? И как примириться с мыслью, что верить нельзя никому? А правильно ли это – не верить никому на свете? И как тогда жить: все время оглядываться, не стоит ли кто за твоей спиной с подушкой? А еще хуже, если подозревать того, кто рядом и готов предложить тебе руку и сердце. Нет, это уже будет не жизнь, а какая-то затянувшаяся смерть.
Всегда легче думать, что враг – это кто-то чужой, пришлый. И уж никак не тот, с кем ты живешь рядышком с самого детства. Как могла Юленьке прийти в голову такая чудовищная, безумная мысль, как убийство?! С ее-то легким характером, располагающим любого, кто только заговорит с ней. И если бы не ее признание, написанное собственноручно, Лиза бы даже не заподозрила Юленьку. А Славик?! Умный, добрый, учтивый интеллигентный молодой человек, верный жене до мозга костей, любящий и обожающий ее настолько, что превратился в подкаблучника. Как он пошел на преступление? Может, потому и пошел, что подкаблучник, – не мог отказать любимой и единственной.
У Лизы кружилась голова, бешено колотилось сердце. Она держалась из последних сил, чтобы не свалиться с ног. И это теперь, когда все прояснилось и правда восторжествовала. Но именно сейчас Лизе было сложнее всего, так как предел терпения закончился и нервы, словно оголенные провода. Надо продержаться еще немного, совсем чуть-чуть, ведь все несчастья уже позади, и ее ждет долгая и счастливая жизнь… Ну-ну, чем бы дитя ни тешилось.
