Яков совсем запутался. Нет, с телефонным звонком ясности никакой. Одно понятно: Лиза ужасно испугалась, когда услышала голос Аркадия Яковлевича. Но почему?!
Игорь также упомянул некую Марину, квартирантку с пятого этажа, у которой двое малолетних детей. А она-то каким боком замешана в похищении? Вот ею-то Яков сейчас и займется. Он набрал номер телефона Игоря:
– Извини, если разбудил. Но я хочу внести некоторую ясность в один вопрос. Ты упомянул о некой Марине, которая якобы замешана в похищении Лизы.
– Слушай, тебе что, заняться нечем? Тебе же ясно сказали: Лизу никто не похищал, она скрылась по своей доброй воле.
– Мне неприятно, что ты упомянул моего отца в качестве похитителя. И что это за Марина, которая якобы действовала вместе с ним?
– Ты сам просил, чтобы я не связывал убийство тети Симы с твоим отцом.
– Теперь я прошу о том, чтобы связал!
– Но это только догадки и наши фантазии.
– Вот и поделись ими.
– Да зачем тебе это?!
– Хочу убедиться, что мой отец действительно ни при чем.
– Он и так ни при чем, потому что убийцы уже сидят в тюрьме… Ну хорошо. Раз уже тебе это так необходимо. Я привез Лизе в Москву домашний тетушкин радиотелефон, последний звонок из которого, как она считала, сделала из нашего дома сообщница убийцы. И оказалось, что сообщница звонила Аркадию Яковлевичу. А еще Лиза подумала, что ты тоже замешан в убийстве. Но теперь ясно, что это были только ее фантазии… Видимо, она просто не хотела выходить за тебя замуж.
– Ты, я вижу, тоже еще тот фантазер.
– Да, не спорю, в этом мы с ней очень похожи, – не без гордости заявил Игорь, радуясь, что Лиза его, общительного и интеллигентного, понимает больше, чем угрюмого и скупого на слова Якова.
– А как вы определили эту якобы сообщницу?
– Вычислили. Методом исключения. Только она одна из всех жильцов подходила к роли сообщницы… Но теперь понятно, что никакой сообщницы не было. А твоему отцу, наверное, тетя Сима сама перед смертью звонила. Не бери в голову. Просто Лиза решила развлечься от скуки, заодно и нас в это втянула.
– Ладно, спи.
Яков не поверил ни единому слову Игоря. Это было так нелепо, скверно и отвратительно, что он пожалел, что вообще позвонил ему и теперь был в курсе чьих-то почти безумных выдумок и чудовищных подозрений. Но Лизу явно похитили. И в этом факте Яков нисколько не сомневался. Неужели придется разбираться с тем бредом, что наплела Лиза? Разумеется! Чтобы разыскать пропавшую и вывести отца из компании подозреваемых в убийстве.
Но пусть отец какое-то время постоит в сторонке, пока Яков не решит, что с ним делать. Теперь же следует заняться проверкой Марины. Хотя какая сообщница убийцы из матери с двумя малолетними детьми?! Чушь, бред и ничего более! Но сидеть и ждать, пока появятся другие версии, а тем более выдумывать свои – нет уж! Лучше он будет работать с тем материалом, который есть. Пусть тот даже самый невероятный, глупый и неправдоподобный.
Где и у кого он может узнать о Марине? В паспорт бы ее заглянуть, да кто же его покажет? А если последить за ней? Времени на это нет. Лиза находится в руках похитителей, и еще неизвестно, что они надумают с ней сделать. Тогда остается единственное – встретиться с Мариной и поговорить… И она расскажет ему о себе? Как бы не так! А может, попасть к ней в квартиру… и напугать до смерти ее детей?! Тоже не годится.
Так и быть, Яков не станет исключать из числа подозреваемых отца. Пока. И рассмотрит их обоих как сообщников. Тогда нужно немедленно позвонить отцу, узнать, где он и с кем. Он набрал номер:
– Папа? Извини, что так поздно. Мне нужно поговорить с тобой. Ты где сейчас – в гостинице? Может, встретимся?
– Нет, я не в гостинице. Я у одной знакомой. Пытаюсь уснуть, а ты мне не даешь. Что-то случилось? Давай завтра поговорим, хорошо?
– Что у тебя с голосом?
– Голос как голос. Просто немного осип. Ты же меня среди ночи поднял.
– Извини, пожалуйста. А завтра с утра мы можем встретиться?
– Даже не знаю. У меня на завтра куча дел. Давай утром созвонимся. Или нет, лучше ближе к обеду. Хочу подольше поспать. Что-то в последнее время совсем не высыпаюсь.
– Когда мы возвращаемся домой?
– Думаю, дня через два и соберемся.
– Хорошо. Извини, что разбудил. Спокойной ночи.
Значит, отец у женщины. Что ж, имеет полное право. Со смерти матери прошло уже три года, а ведь он – живой человек, и маленькие радости ему не чужды. Женщины для того и существуют, чтобы иногда скрашивать одиночество нуждающихся в ласке мужчин. Тем более что отец почти всегда был верен матери, они прожили сорок лет и, на взгляд Якова, были вполне счастливы. И хорошо, что его интерес к женщинам до сих пор не угас.
А если эта женщина отца – та самая Марина? Интересно, а кто отец ее детей? Неужели отец Якова?! Тогда получается, что он изменял матери? И не с продажными женщинами для поддержания мужского здоровья, а по-настоящему, заведя на стороне вторую семью? Нет, отец не мог так поступить с матерью. Но ведь она не знала об этом. А если узнала?!.. Нет, только не это!
Яков вдруг вспомнил, что смерть матери произошла внезапно, утром, когда она еще находилась в постели. Матушка даже не успела пожаловаться на боль в сердце. Врач объяснил Якову: «Так как физической нагрузки не было, причинами инфаркта миокарда могли стать психическое возбуждение или сильное волнение. И тогда наступает внезапная смерть, так называемый паралич сердца». Но отец клялся и божился, что ничем не расстраивал ее. И Яков поверил, так как родители практически никогда не ссорились.
Теперь же на смерть матери Яков взглянул с другой стороны. Неужели она узнала о двойной жизни отца, о его молодой и красивой гражданской жене, о двух детях, далеко не младенцах, которые являются живыми свидетельствами многолетних измен мужа? При таких обстоятельствах ни одно женское сердце не выдержит.
Если отец сейчас с Мариной, то вряд ли они в доме тетушки Симы. Ведь для всех должно оставаться тайной, что они знакомы. Тогда получается, что и Марины пока в квартире нет. И что помешает Якову обыскать ее съемное жилье? Что его может удержать от желания знать правду? Ничто!
Гостиница была лишь в квартале от дома, поэтому меньше чем через десять минут Яков уже входил в знакомый подъезд. Пройдя мимо уснувшего консьержа, которого жизнь так ничему и не научила и он снова спал на рабочем месте, но теперь уже закрывшись в своей каморке, Яков бесшумно поднялся по лестнице на пятый этаж. Он ступал мягко, крадучись, словно крупный зверь, выслеживающий добычу и готовый в любую секунду затаиться, чтобы не спугнуть ее. Возле квартиры Марины остановился и замер, чувствуя гнет тяжкой тишины, нарушаемой лишь стуком его сердца.
Осмотрел оба замка, отмечая, что дверь заперта только на один, да и тот легко открываемый. Странно. Обычно на ночь люди закрываются не только на все запоры, но и на задвижки. Он достал из борсетки перочинный нож и обычную на вид шариковую ручку с вмонтированной в нее небольшой отверткой, которую Яков, как всякий хозяйственный мужчина, всегда носил с собой. Острием ножа отодвинул язычок, острием отвертки зафиксировал, и через несколько секунд замок поддался.
