Максим распутал их ноги, опустил её на кровать, скинул презерватив в мусорку под столом и лёг к Кире, уложив голову на её груди. Она запустила пальцы в спутанные влажные пряди, какое-то время приглаживала их, рассматривая, как волоски непослушно возвращаются к хаосу. Сдалась, уложила руку на его раскаленной спине. Он крепко держал её за рёбра, как будто она могла убежать, согнутой ногой накрыл ноги, по той же причине. Его дыхание пришло в норму и размеренно охлаждало кожу на её груди.
После пары минут молчания он поднял взгляд к её лицу. Они обменялись тёплыми ребяческими улыбками с нотками смущения.
– Ужасно хочется пить. – Сказала Кира, облизывая пересохшие и всё ещё горящие губы.
– Сейчас принесу. – Ответил Макс с улыбкой и лениво поднялся. Отыскал в бесформенной куче на полу свои боксеры, натянул и скрылся за обшитой деревом стенкой.
У Киры, наконец, появилось время осмотреть маленькую уютную спаленку. Она села на постели, спрятав наготу за невесомым серым одеялом. Прошлась взглядом по светлым деревянным стенам, по стопкам рисунков и книг на столе, повернулась к окошку и всмотрелась в преграду из хвойных деревьев.
Максим вернулся со стаканом из черного стекла, протянул Кире и сел на краешек кровати, лицом к ней.
– Спасибо. – Она выпила всю воду, будто часами бродила по пустыне.
– Ты в порядке? – он забрал пустой стакан и поставил на краешек белого стола.
– Да. Просто пока не совсем осознаю, что происходит. – Её лицо действительно выглядело слегка потерянным.
– А что происходит? – он сел ближе и опустил руку на её бедро под шуршащим одеялом.
– Так много перемен за такой короткий срок. Два месяца и совсем другая жизнь.
– Ты не понимаешь хорошо это или плохо?
– Хорошо, – она расплылась в улыбке, но тут же стала серьезной. – Просто раньше всё было стабильно, и может даже предсказуемо. – Она опустила взгляд на свою ладонь, которую положила поверх его. – А сейчас непонятно, что будет в будущем и от этого немного страшно.
Мужчина последовал её примеру и тоже стал рассматривать их руки. Перевернул свою ладонь и сжал её бледную руку.
– Сомневаешься во мне? – спросил спустя минуту размышлений.
– Нет. – Её голос звучал нерешительно, но она не лгала. – Верю тебе.
– Спасибо. – Он сел рядом с ней, обнял и стянул вниз на постели, заставляя лечь. – Не бойся, ладно? Мы с тобой никому ничего не должны. Я сам недавно это понял, но мы с тобой не должны терпеть ради счастья других. Если нам хорошо, давай чувствовать это, не чувство вины, а это.
***
У Киры была масса вопросов. Она решила начать с малого.
– Иногда тебя нет в офисе по утрам, где ты пропадаешь? Ты говорил, что тренируешься только по вечерам.
– Я читаю лекции в школах дизайна.
– Никогда бы не подумала. Почему ты это делаешь?
– Меня просит один хороший знакомый, преподаватель.
– Тебе нравится?
– Не то, чтобы нравится, но это очень хорошо на меня влияет. Пара сотен людей передо мной и за несколько часов я успеваю зацепиться за каждого. Но из них только несколько горят, остальные пустые. Многим интересно слушать, они выглядят заинтересованными, но в них нет этого творческого сумасшествия.
– Что это за люди, которые горят?
– Те, кто способен на успех.
– А другие?
– А остальным хочется сказать «вы можете идти и заняться тем, чем действительно хотите».
– А что, если ты ошибаешься на счёт них?
– Несомненно, я ошибаюсь. Но со мной работают только горящие.
– А ты сам?
– А я сам уже как будто не горящий, а сожженный.
– Не правда. Ты просто устал зажигать своё пламя, чтобы другие не потерялись в темноте.
– К чему эти литературные выражения?
– Ты первый начал. – Она легонько толкнула его плечом. – Если по-простому, то ответь, для кого ты живёшь?
– Я просто живу.
Она перевела на него взгляд и заставила посмотреть на себя.
– Для себя ты хотел умереть однажды утром. Что тогда произошло?
– Ты не обидишься, если я не расскажу? Пока что не расскажу.
– Только объясни, почему не сейчас. – Она тепло улыбнулась и провела ладонью по его слегка колючей щеке.
– Сейчас я хочу разобраться с настоящим. Хочу уладить то, что кипит. А потом, когда буду в силах опять столкнуться с прошлым, всё тебе расскажу.
– Ладно. – Она тяжело вздохнула. – У тебя уже есть план на урегулирование настоящего?
Он хмыкнул, и устало закрыл глаза.
– Завтра поговорю с Ксюшей. Но я готов к тому, что она не сдастся. Не примет так сразу всего положения вещей. Прости, если это тебя затронет.
– Меня затронуло итак. Я готова, наверное. Она живёт у тебя?
– Да. Но у неё есть дом. Квартиру я продам и куплю другую, где мы с тобой будем жить. – Он аккуратно положил прядку её волос, которую перебирал между пальцев всё это время. Так аккуратно, будто она могла разбиться о её плечо. – Квартира, в которой ты живёшь чья?
– Мы с Сашей купили её на общие сбережения, я там прописана. На равных правах.
– Ты говорила с ним?
– Нет. Не представляю пока, как это можно решить. Сколько должно пройти времени, чтобы мы смогли сесть и без ненависти обсудить все эти вопросы.
– Может быть, придётся обсуждать это с наличием ненависти. Готовь себя к такому варианту.
– Ты прав, но я надеюсь на его адекватность. – Она немного поразмыслила, представляя себе этот разговор. – Я себя чувствую героиней фильма. Жаль, что в фильмах красочно освещают только драму и романтику, а как же быт? Все мои вещи, кроме маленького чемоданчика для ручной клади, находятся в квартире, в которой я жила последние три года.
– Он сможет выкупить твою долю? – спросил Макс, сделав небрежный акцент на слове «Он».
– Все сбережения ушли на новый бизнес, таких денег у него нет.
– Тогда ты выкупи. Я дам тебе денег взаймы.
– Почему взаймы? – нахмурилась она, пересчитывая пальцы на его левой руке в сотый раз.
– Не забуду твоё яростное лицо, когда я оплатил обед в Берлине. Не хочу увидеть его снова, предложив тебе сумму в разы больше.
– Может, я только делала вид, что независимая и самодостаточная, а на самом деле денег твоих хочу.
– Тогда бери.
– Куплю вертолет.
– Куда будем летать?
– В Берлин.
– Обедать?
– Да, и за шоколадом.
– Уговорила. Хочешь есть?
