– Я поговорю с ним, – пробормотала Настя, отступая в сторону подъезда. Хотелось сбежать. Да, может и трусливо, но иного ей просто не желалось. Лишь бы только поскорее избавиться от ненавистной компании. – Поговорю и тебе позвоню, идёт?
– Только не затягивай, хорошо. Я отдам всё. Вот только выздоровею и сразу отработаю, отдам. Только умереть мне не дайте…
В голосе Виталика снова послышались нотки истерики, от которых Насте стало окончательно не по себе. Она кивнула и малодушно сбежала. Просто метнулась в сторону двери в подъезд, в котором и скрылась через мгновение. Дверь, захлопнувшаяся за ней с металлическим звуком, дальше лифт, которого ждала слишком долго… И только когда за Настей, судорожно нажимающей на кнопку нужного этажа, закрылись две металлические створки, она смогла вздохнуть спокойно.
Эта встреча очень многое расставила по местам. В первую очередь, Настя наконец поняла, что именно является поводом для того, чтобы Виталик так или иначе появлялся рядом с ними. Во-вторых, та правда, которая открылась ей, стала своего рода катализатором. Если Глаша так успела проникнуться к своему отцу, теперь стоило как можно скорее выяснить, является ли он ей родным. И в-третьих, она окончательно поняла, что зря всё это время скрывала правду от Саши. И теперь, как только они вновь увидятся, она расскажет ему обо всём. И больше никаких секретов! Какими бы – вольными или невольными – они ни были.
***
На следующий день Настю ждал сюрприз. Она даже и сама не поняла, как к нему относиться. Когда вошла в палату Саши, первое, что услышала от него:
– Сегодня я сделал первый шаг!
Глаза мужа горели лихорадочным блеском, сам он пребывал в состоянии такой встревоженности, что она мгновенно передалась и Насте. Все те знания в области медицины, которые у неё имелись, не давали возможности объективно оценить ситуацию. Не слишком ли торопится Саша? Не навредит ли этим себе ещё больше? Впрочем, он ведь был под присмотром профессионалов, которым они полностью доверяли, а это многое значило. Да и она никогда не была на месте мужа, чтобы знать, как будет правильнее.
– Ого! Вот это да, – улыбнулась она и заняла привычное место рядом с Зубаревым. – И как оно?
– Да никак. – Он махнул рукой и нахмурился, впрочем, очень быстро на лице появилось привычное упрямое выражение. – Завтра снова попробую.
– Что врачи говорят?
– Что продолжаем тренироваться и реабилитация будет нужна прямо сразу. Не как здесь, а в центре восстановительном. Бабла до хрена уйдёт, но я потом заработаю.
Настя поджала губы, что не укрылось от внимания Саши. Она физически почувствовала, как он впился взглядом в её лицо.
– Что случилось? – потребовал он ответа.
– Виталик случился, – выдохнула она. – Он к Глаше в школу приходил, как раз тогда, когда она поранилась.
Настя опустила глаза и увидела, что пальцы Саши с силой сжимают простынь, которой он был укрыт.
– Что этому сучонку было нужно?
– Он хотел, чтобы Аглая поговорила со мной и настояла на том, чтобы я выслушала её папу.
– Этот хер ей не папа!
– Я знаю, знаю, – заверила его Настя, хотя и сама всё ещё в этом сомневалась. – Но Глаша-то пока не в курсе.
– Дальше. Что ему было нужно?
В этот момент Настя почувствовала, что ей бы очень не хотелось попасть Саше под горячую руку. Те их стычки, что происходили совсем недавно, ни в какое сравнение не шли с тем, что исходило от Зубарева сейчас. Казалось, протяни руку и можно обжечься о волны злости, которую он испытывал.
– Он просит дать ему денег. Потому что серьёзно болен.
– Так ему и надо. Я надеюсь, ты сказала, чтобы он шёл куда подальше со своими хотелками?
– Я сказала, что поговорю с тобой.
– Насть…
Зубарев прикрыл глаза и потёр переносицу. Она прекрасно понимала, что именно муж скажет ей, но… одно дело было говорить об этом вот так, когда уже всё случилось, и другое – стоять напротив Виталика и не знать, чего ожидать в следующую секунду.
– То есть, он снова к тебе придёт. Снова придёт к Глаше, так получается? – уточнил Саша, чуть склонив голову набок. Лицо его при этом приобрело такое выражение, что Насте стало не по себе.
– Когда он это сделает… я скажу, чтобы он больше к нам не приближался, но…
– Я попрошу Власа, чтобы он был с вами всё то время, пока я сам не выберусь из своего чёртова дерьма.
Зубарев сцепил зубы и отвернулся. Настя даже представлять не желала, что творится сейчас у него в голове. Зато самой ей стало легче, несмотря на реакцию Саши.
– Не злись только, ладно? Я понимаю, что это всё… ну, с моей стороны тащится в твою жизнь.
Боже, что она вообще такое говорит? Кажется, Зубарев уже дал ей понять, что теперь всё совсем не так, как раньше.
– Чтобы больше ты о таком не говорила, поняла? Ты моя жена, и нет никаких твоих или моих сторон и жизней. – Он мягко притянул её к себе и выдохнул: – Я просто слышать не могу про этого гондона, чтоб его черти уже забрали. Не могу думать, что я тут лежу, а он там вокруг вас вьётся… Убил бы.
– Саш… – Настя покачала головой и не смогла удержаться от улыбки. – Больше он к нам не приблизится, я обещаю.
– Окей, но Влас всё равно будет рядом, пока я сам не смогу этого сделать. Кстати, как Аглая?
– Хорошо всё. В школу рвётся, нравится ей там.
– Я говорил с нужными людьми. Можно будет сдать анализы хоть завтра.
Настя чуть отстранилась и посмотрела на мужа. У неё от этих слов всё внутри перевернулось. Вот-вот узнать, действительно ли Глаша его дочь… и расстаться или не расстаться с иллюзиями. Это было слишком волнительно.
– Ты уверен, что сейчас время это делать?
– Естественно! Я хочу, чтобы все уже узнали то, в чём я сам убеждён.
– Так уж и убеждён?
– Да, на все сто.
– А Аглае как скажем, если подтвердится твоё отцовство?
– Словами скажем и всё. Или что ты имеешь ввиду?
Настя поджала губы. Конечно, исходя из слов Зубарева, всё было более чем просто, а вот она в этом очень и очень сомневалась. Потому что Виталий уже успел натворить дел. Успел наговорить дочери того, что заставило её к нему проникнуться и начать сопереживать. Как Глаша воспримет то, что её отец – другой мужчина, если всё же это окажется правдой, она даже не представляла. Но и Саша имел полное право сделать эти анализы и узнать, дочь ли ему Аглая.
– Да ничего такого не имею ввиду. Но она ещё ребёнок, тут всякое можно ожидать.
– Кажется, мы с ней очень даже подружились, насколько ты помнишь.
– Помню. Подружились, тут ты прав.
