Иные товарищи говорят, что невозможно исполнять корейскую музыку на европейских музыкальных инструментах. Это совершенно неправильное рассуждение. Основа песни «Выдался богатый урожай на полях Чхонсанри» чисто корейская. Но тем не менее очень хорошо получается исполнение этой музыки на европейских инструментах. К этой музыке, которая придает бодрость и подтянутость, как нельзя лучше подходят европейские музыкальные инструменты. Больше интереса, когда сочетаются европейские музыкальные инструменты с национальными музыкальными инструментами. Полагаю, что это хорошая попытка.
Неплохо петь корейскую песню и под аккомпанемент легкой музыки. Хорошо также исполнять корейскую музыку на скрипке и фортепиано. Сейчас можно сосчитать по пальцам произведения корейской музыки для фортепиано, так что принято считать, что обучаться игре на фортепиано надо начинать с европейской музыки. Неплохо учиться европейской музыке, но прежде всего надо научиться корейской музыке.
Не следует исполнять на европейских инструментах только европейскую музыку. Если не исполнять на них корейской музыки, то в конце концов европейские инструменты будут отвергнуты народом.
Мы должны использовать европейские инструменты для развития национальной музыки. Надо не корейскую музыку приспосабливать к европейским инструментам, а европейские инструменты приспосабливать к корейской музыке.
Необходимо создавать много хороших произведений с чисто корейской основой, чтобы можно было исполнять их на европейских инструментах. Проблема в сочинении музыки. Надо больше создавать богатых корейскими мотивами музыкальных произведений и упражнений для европейских музыкальных инструментов.
Пусть это будет для европейских музыкальных инструментов или для национальных музыкальных инструментов, но наша музыка должна выражать эмоции времени. Когда изменяются времена, изменяются и эмоции народа. Нашей сегодняшней действительности не отвечают песни на такой манер, на какой в старину грамотеи в своих покоях декламировали классические стихи. Наша музыка должна непременно развиваться в соответствии с эмоциями наших трудящихся, строящих социализм.
Музыка, как и все остальные виды искусства, должна служить народным массам. Мы стремимся развивать нашу музыку на основе национальной мелодии в конечном счете для того, чтобы создать такую музыку, которая была бы понятна народным массам и которой они могли бы наслаждаться. Нет у нас места так называемой музыке для музыки, доступной лишь для некоторых специалистов, или деградированной музыке, угодной только эксплуататорским классам. Мы должны отвергать всякого рода упадочническую буржуазную музыку, усыпляющую революционное сознание народных масс. Следует со всей решительностью устранить такие мелодии, которые звучат заунывно, проникнуты сентиментализмом и печалью или которые пробуждают в людях низменные чувства.
Как это было до сих пор, и в дальнейшем мы ни в коем случае не должны допускать проникновения «джаза». «Джаз» развращает молодежь, обессиливает и притупляет ее революционную сознательность. «Джаз» – это идеологическое оружие империалистов, с помощью которого они разлагают революционные народы. Нам следует до конца бороться против американского империализма, и как же мы можем сами развалить свои позиции, принимая яд, распространяемый им против нас? Надо последовательно отвергать «джаз».
Наша музыка должна быть национальной и в то же время всегда революционной.
* * *
Хочу сказать несколько слов по вопросу выезда писателей и деятелей искусства в деревню. Артисты не должны находиться только в Пхеньяне, им нужно совершать гастрольные поездки по деревням. При организации работы нельзя полагать, будто есть люди, которые призваны выступать только в Пхеньяне, и люди, которые должны гастролировать по деревням.
Если писатели и деятели искусства засидятся только в Пхеньяне, то они превратятся в чиновников и дворян, оторванных от народа. В таком случае писатели и деятели искусства не будут знать действительности родины и, разлагаясь, будут искать лишь покоя. Только выезжая в деревню, артисты смогут получать воспитание в гуще жизни. Когда выезжаешь в деревню, видишь оставшиеся еще дома под соломенной крышей, видишь, какой тяжелый труд у крестьян. При виде таких вещей сами собой исчезают беспечные помыслы, жизнь становится здоровее и появляется желание бороться. Все деятели искусства, без исключения, непременно должны выезжать в деревни.
Если писатели и деятели искусства не будут находиться в гуще масс, не объединятся с ними в единое целое, не будут усердно учиться у масс, то они станут аристократами и чиновниками, не смогут приносить никакой пользы делу нашей революции. Наши писатели и деятели искусства должны быть революционными писателями и деятелями искусства, постоянно общающимися и сливающимися с рабочими и крестьянами, умеющими находить среди них неиссякаемый источник творческого ума, преданно служащими рабочим и крестьянам.
Чучхе и интеллигенция
(из речи перед интеллигентами провинции Северный Хамген 14 июня 1968 года)
…Наши интеллигенты должны вооружить себя идеологией нашей партии, основательно установить в себе чучхе и ни в коем случае не допускать низкопоклонства. Путь низкопоклонства – это путь гибели государства, гибели нации. И отдельный человек, если он поддается низкопоклонству, в конце концов превратится в дурака.
Впрочем, низкопоклонство, как в прошлом, так и в настоящем, проявлялось и проявляется в большинстве случаев среди интеллигентов. Среди рабочих и крестьян тенденция низкопоклонства наблюдается редко, но в среде интеллигентов, работающих в областях науки и техники, литературы и искусства, много условий для возникновения низкопоклонства. Изучая науку и культуру, они читают не только книги своей страны, но и книги иностранных авторов, а чтобы перенимать передовой опыт, многие из них уезжают за границу на учебу и стажировку, причем среди тех, кто не вооружен последовательно идеями чучхе, появляются национальный нигилизм и низкопоклонство – тенденция считать свое ничтожным, а все чужое – безусловно хорошим.
Приведу несколько примеров.
В старину некоторые наши псевдоученые, пропитанные духом низкопоклонства, заявили, что корейцы – потомки «Кичжа». В книгах этих псевдоученых-историков с претензией на правдоподобность говорится, что в седую давность некий иностранец «Кичжа», изменив своему королю, поднял восстание, во главе нескольких сотен мастеров прибыл в Корею и создал там государство. В этих книгах также говорится, что среди последователей «Кичжа» были мастера по кузнечному, шелкоткацкому и другим ремеслам и что наша наука и культура развивались через их посредство. Поэтому в Пхеньяне даже соорудили «гробницу Кичжа», а при японских империалистах в модных песенках она не без гордости фигурировала как одна из достопримечательностей Пхеньяна.
При японских империалистах сильно проявлялось и низкопоклонство перед Японией. Такое низкопоклонство и по сей день среди наших интеллигентов не исчезает полностью.
Один из наших археологов до того был пропитан духом низкопоклонства, что пытался приписать нашей нации чужих предков. Не проведя никаких научных исследований, он только на основании того, что форма черепа корейца первобытного общества сходна с формой черепа человека, найденного в гробнице в таком-то районе такой-то страны, утверждал, что наши предки пришли оттуда. Таким образом, он пытался изобразить нашу нацию потомками чужих предков, очень отсталой нацией. Это поистине смехотворное утверждение.
