– Она права, ты же понимаешь. Лесник заслуживает смерти. Теперь он, скорее всего, купит другую шелки и станет издеваться над ней.
– Возможно, так и есть, – соглашается Рейф. Он подходит к окну и смотрит на поле, за которым начинаются пустоши. По полю стремительно идёт Диана, и в лучах заходящего солнца её золотистые волосы горят ослепительным пламенем.
Винтер осталась посидеть рядом с уснувшей шелки, а я решила сходить к Андрасу, сыну профессора Воля. Надо убедиться, что амаз никому не откроет нашу тайну. Если потребуется, я готова умолять его молчать.
Ступив на верхнюю ступеньку лестницы, я замираю в нерешительности. С первого этажа доносится голос Рейфа.
– Привет, Диана, – устало произносит мой брат.
Ему никто не отвечает, и я несколько мгновений дрожу от страха за жизнь Рейфа.
– Ты был прав, – слышится наконец и голос Дианы. Она говорит непривычно скованно, чуть ли не смущённо. – Ты был совершенно прав. Во всём. Ты не солгал. Ни разу.
– Хорошо, что ты успокоилась, – терпеливо отвечает Рейф.
– Прости. Мне так жаль, что я на тебя рассердилась!
– Ничего, Диана. Я принимаю твои извинения.
И снова тишина.
– И ещё прости, что я собиралась оторвать тебе руку, – признаётся ликанка.
Подобравшись к перилам витой лестницы, я осторожно заглядываю вниз.
Рейф стоит лицом к Диане, упираясь рукой в каменную стену. Он смотрит вниз, как будто собирается с мыслями.
– Спасибо, Диана, – подняв голову, он нежно улыбается ликанке. – Спасибо, что не оторвала мне руку.
– Просто я… мне… я никогда не видела такой жестокости, – сбивчиво объясняет Диана. – Никогда, понимаешь? – Она поднимает на Рейфа растерянный взгляд. – Если бы ты видел… он бил её не один раз… а постоянно…
– Я понимаю.
– Она так напугана. Совершенно сломлена. А глаза… у неё такие глаза… – Голос Дианы срывается, она тихо всхлипывает.
Ликанка плачет?! Диана, всегда такая сильная, уверенная в себе, её ничем не проймёшь… и она плачет?! Слыша всхлипывания Дианы, я и сама готова расплакаться от жалости к шелки.
– Ш-ш-ш, – утешает её Рейф. – Иди сюда. – Он осторожно притягивает её к себе и крепко обнимает.
– Прости меня! – глухо рыдает Диана. – Не знаю, о чём я думала! Из-за меня чуть было не началась война! Моя первая проверка… и я её провалила! Я опозорила свою стаю! – сбивчиво лепечет она.
– Тише, Диана… ну что ты, – шепчет Рейф, уткнувшись в её пышные волосы. – Они всё поймут. Никого ты не опозорила.
– Я хуже всех!
– Ничего подобного! Хватит. Посмотри на меня.
Диана поднимает залитое слезами лицо. Её янтарные глаза покраснели и припухли.
– Ты никого не опозорила, – терпеливо повторяет Рейф. – Ты самая храбрая и самая добрая на свете. Просто немножко… порывистая. – Он улыбается и нежно вытирает мокрые щёки ликанки.
Диана кивает и пытается улыбнуться:
– Да, ты так говоришь, потому что я тебя пожалела. Не оторвала тебе руку.
– Всё может быть! – смеётся Рейф.
Они умолкают и стоят совсем близко не разнимая рук.
– Рейф, – вдруг необычно мягко произносит Диана. – Я в тебя влюбляюсь.
Лицо Рейфа мгновенно становится очень серьёзным, и он резко втягивает воздух.
– Ох, Диана, – выдыхает он, нежно касаясь её щеки. – А я уже влюбился…
Он обнимает ликанку и покрывает поцелуями её светлые пряди, склоняется к её губам и ласково целует.
Диана со стоном приникает к нему, и поцелуй из нежного становится страстным.
С громко бьющимся сердцем я отшатываюсь от перил, задыхаясь от беспокойства.
Мой брат, гарднериец, с ликанкой, с оборотнем! Все мои подозрения подтвердились.
О Древнейший на небесах! Что за историю мы затеяли!
Я увела шелки. Айвен собирается украсть у военных дракона. Рейф и Айслин влюблены в ликанов, а я всё ближе схожусь с Винтер – эльфийской икариткой.
Это даже не история… а очень опасное стечение обстоятельств.
И что же нам всем теперь делать?
Глава 10. Андрас Воля
Когда Диана и Рейф уходят, я выбираюсь из башни и бегу к университетским конюшням.
Андрас Воля стоит, опустившись на одно колено, перед чёрной кобылой и втирает ей в переднюю ногу лечебную мазь. Даже если он меня заметил, то никак этого не показывает, полностью сосредоточившись на лошади. Животное, в противоположность лекарю, с любопытством меня рассматривает.
Собравшись с силами, я медленно вхожу в конюшню.
– Андрас? – неуверенно обращаюсь я к юноше, но он по-прежнему не поворачивает головы. – Я… мне надо с тобой поговорить.
– Я никому не скажу о шелки, – отвечает он. – Ты ведь об этом хотела меня попросить?
Андрас заканчивает массировать ногу чёрной кобылы, поднимается и что-то тихо говорит животному. Лошадь благодарно тычется головой ему в плечо. Багровые руны загадочно мерцают на красной, чуть более светлого оттенка, накидке Андраса.
– Я знал, как он с ней обращался, – продолжает юноша. Нахмурившись, будто припоминая что-то крайне неприятное, он поворачивается ко мне: – Я рад, что ты спасла её. Мне самому следовало это сделать.
– Она долго прожила у него?
Андрас переводит взгляд на пустошь, в сторону домика лесника.
– Примерно месяц. – Склонив голову к плечу, он изучает меня, будто разгадывая сложную загадку. – Подумать только – внучка Карниссы Гарднер спасает шелки. – Он ставит на землю склянку с мазью и вытирает руки. – А тебе известно, что твоя тётя хочет перебить всех шелки?
Я ошеломлённо смотрю на него, пытаясь осознать услышанное.
– Она так и сказала. Совету магов. Совсем недавно. Предложила убивать шелки, как только они выбираются на берег.
«Существуют куда более гуманные способы обращаться с шелки, нежели держать их в клетках и заставлять вести себя… по-человечески» – так говорила мне тётя в Валгарде.
Она имела в виду… убийство!
– Так ты не знала? – Видимо, он всё прочёл по моему лицу.
Я с омерзением качаю головой. Надо же, а я думала, тёте Вивиан меня уже ничем не удивить. Опустившись на небольшой стожок сена, я прижимаю ладонь к горячему лбу. Наш мир куда страшнее, чем я себе представляла. А тётя Вивиан… Сколько в ней жестокости…
Кобыла со свистом рассекает хвостом воздух, сквозь открытую дверь в конюшню влетает прохладный ветерок. Вдалеке, за полем, возвышаются тронутые вечерней синевой холмы, у подножия которых в сумерках ярко выделяются золотистые лиственницы.
