Военачальники некогда сильных урисков однажды напали на Гарднерию, стремясь стереть наш народ с лица земли, но я всё же считаю, что побеждённых захватчиков потом наказали слишком жестоко.
– Уриски-полукровки могут похвастать лишь крупицами волшебной силы. И это ещё в лучшем случае, – вздыхает Экко.
Пейдж согласно кивает, а Фэллон делает вид, что ничего не слышит. Она не сводит с меня глаз, и под этим тяжёлым взглядом у меня по спине бегут мурашки. Мне она не нравится…
– Ты поосторожней с метисами, – ехидно усмехается Фэллон. Опять намёк на Гарета с его серебристыми прядями в чёрных волосах. Погладив большим пальцем волшебную палочку, она предостерегающе мурлычет: – Везде эти полукровки… Смотри не зевай.
Глава 8. Тиснёный шёлк
– Встаньте прямо. Да, вот так…
Я дрожу от смущения, а маг Элоиза Флорель – владелица модного ателье – деловито измеряет мне талию. Это властная коренастая женщина лет шестидесяти, облачённая в длинное чёрное платье великолепного покроя. Седые волосы портнихи заплетены в косу и уложены в строгий пучок. Она обводит меня пристальным взглядом ясных зелёных глаз, дабы не упустить ни малейшей детали.
Я стою на небольшом возвышении посреди примерочной на глазах у Фэллон, Экко и Пейдж в одном нижнем белье!
– Прекрасно. Теперь поднимите руки вверх…
И маг Флорель туго обхватывает меня мерной тесьмой под грудью, по груди и ещё раз – чуть выше. Больше всего мне хочется провалиться сквозь землю. Молчаливая девушка-уриска, моя ровесница, с непроницаемым лицом записывает результаты измерений на листке пергамента. Фэллон устраивает целый спектакль: заглядывает помощнице портнихи через плечо и шепчет что-то Пейдж и Экко, прикрыв губы ладонью. Я знаю: речь о моих мерках, и от этих мыслей к щекам приливает жаркая волна смущения.
Пытаясь отвлечься, я оглядываю комнату. Повсюду, от пола до потолка, выстроились бессчётные рулоны роскошных, искусно вышитых тканей. Мне и в голову не приходило, что чёрная материя может быть такой разной – от цвета кромешной тьмы до самых тёмных оттенков серого, от блестящего шёлка, в который можно смотреться, как в зеркало, до матового бархата.
– Прелестная фигурка, – роняет маг Флорель, взглядом профессионала оценивая мою грудь. – Жаль, что вы прятали её под этой так называемой одеждой. – Портниха ногой отталкивает мои вещи, сваленные в кучу на полу.
Моё лицо пылает всё сильнее, но теперь к смущению примешивается удовольствие от комплимента. Да и Фэллон, услышав похвалу портнихи, сидит с кислым видом, что меня ничуть не огорчает.
Я всегда знала, что фигура у меня ничего, но никто и никогда не восхищался мною при посторонних. Дома меня видели только дядя и братья, но даже при них я носила длинные закрытые платья, скрывающие фигуру от шеи до пят. Видны оставались лишь кисти рук, да иногда случайно оголялись щиколотки. Когда я выросла из детских платьиц, то стала шить себе сама.
Наконец, к моему невероятному облегчению, пытка заканчивается, и маг Флорель позволяет мне одеться, а сама диктует девушке-уриске указания.
Уриска такая красивая – глаз не отвести! Она похожа на горничных в доме тёти Вивиан: кожа лавандового цвета, заострённые уши и изумительные глаза, мерцающие всеми оттенками аметиста. Фиолетовые волосы заплетены в длинную косу, а одета она в простую льняную тунику до пят и белую нижнюю юбку.
В голове проносятся воспоминания об урисках в поместье Гаффни. Его работницы всегда казались мне очень странными: они говорили на своём языке и исчезали, переделав самую тяжёлую сезонную работу. Все они были высохшие, морщинистые, всегда перепачканные землёй. Не сравнить с прелестной помощницей портнихи.
Уриска отдаёт пергамент хозяйке, и портниха, прищурившись, рассматривает записи сквозь очки-полумесяцы, которые до сих пор лежали у неё на груди, прикреплённые к длинной, унизанной жемчугом цепочке.
– Хорошо, Спэрроу, – одобрительно кивает она. – Позови Эффри.
Грациозно поклонившись, Спэрроу уходит. Спустя всего несколько секунд в комнату врывается другая уриска – худенькая, встрёпанная, с тёмно-фиолетовой кожей – и резко останавливается перед портнихой. Следом идёт Спэрроу. Худышке лет восемь, не больше.
Смерив малышку взглядом, маг Флорель отправляет её за тканью. Вскоре девочка возвращается с двумя рулонами, развернувшийся шёлк тянется за ней по полу. В одном рулоне ткань чёрная, словно эбеновое дерево, с золотистыми нитями, в другом – синевато-чёрная, матовая. Свёртки тяжёлые, девочка явно выбилась из сил.
Маг Флорель встречает её недовольным вздохом:
– Эффри, я просила тиснёный шёлк! Понимаешь, тиснёный!
Девочка в ужасе таращит огромные глаза.
– Ладно, не плачь, – утешает готовую разрыдаться уриску портниха. – Принеси альбомы с образцами тканей. Они гораздо легче, чем рулоны.
Крошка Эффри убегает, стремясь исправить ошибку.
Маг Флорель поворачивается к нам, в смятении покачивая головой.
– Прошу прощения, – извиняется она. – Эффри у нас недавно. Её невероятно трудно учить. Она просто не умеет слушать.
Поглаживая свёрнутый в рулон бархат, Фэллон презрительно фыркает:
– Не умеет слушать… С такими-то большими ушами!
Вздрогнув, я поворачиваюсь к Фэллон. Маг Флорель, Экко и Пейдж тоже не скрывают удивления.
Фэллон отвечает нам скептическим взглядом, а в примерочную тем временем нетвёрдыми шагами возвращается Эффри. Девочка пыхтя тащит толстый альбом, между страницами которого виднеются лоскутки ткани. Коротко усмехнувшись, Фэллон взмахом руки указывает на уриску.
– Вы только посмотрите на неё – это же летучая мышь-переросток!
Эффри спотыкается и застывает на месте. Она поднимает взгляд на Фэллон, её губы дрожат, складываясь в горькую гримаску, кончики ушей безвольно опускаются. Спэрроу выглядывает из-за спины Фэллон и серьёзно смотрит на Эффри, словно напоминая о чём-то очень важном. Малышка тут же опускает глаза.
– Эй, девчонка! – преувеличенно грозно рявкает Фэллон, повелительно щёлкая пальцами, и девочка в страхе снова поднимает голову. – Показывай, что там у тебя.
Малышка, почтительно склонив голову, дрожащими руками протягивает Фэллон альбом.
– Спасибо, – мягко благодарю я, пытаясь успокоить крошку. Потом возмущённо смотрю на Фэллон. Что за радость так унижать ребёнка?!
Маг Флорель в свою очередь бросает на Фэллон исполненный боли взгляд и отсылает Эффри. В уважительном отношении портнихи к Фэллон нет ничего удивительного. В конце концов, эту девушку считают преемницей Чёрной Ведьмы.
Устроив альбом с образцами тканей на высокой подставке, Фэллон листает страницы. Она медленно разглядывает ткани, заставляя остальных ждать. Наконец она находит что-то интересное.
– Смотри, Эллорен, – притворно ласково произносит Фэллон, поднимая лоскут ткани.
