– Смешная ты, – с улыбкой отвечаю я.
Девушка склоняет голову к плечу и не таясь рассматривает меня.
– А ты совсем не такая, какой я тебя представляла. Кстати, меня зовут Айслин Грир. Мой отец заседает в Совете вместе с твоей тётей. Я тоже скоро еду в университет.
– Эллорен, я смотрю, у тебя новая подруга!
К нам грациозно подходит тётушка.
– Добрый вечер, маг Деймон, – здоровается Айслин, обеими руками пряча книгу.
– Добрый вечер, Айслин, – сияет улыбкой тётушка. – Я только что разговаривала с твоим отцом. Как хорошо, что вы пришли! – И тётя поворачивается ко мне: – Эллорен, прошу тебя, сходи за скрипкой. Пастырь Фогель желает послушать, как ты играешь.
Сердце у меня застывает и проваливается куда-то в пропасть.
– Играть? Сейчас? При всех?
– Твой дядя не раз уверял меня в твоих музыкальных талантах.
– Простите, тётя Вивиан… я… я не могу…
Я в жизни не играла для такой толпы. Голова идёт кругом.
– Чепуха, дитя моё, – отметает все возражения тётя. – Иди за скрипкой. Будущему верховному магу не принято отказывать.
Глава 12. Лукас Грей
Выскользнув из переполненного бального зала, я с облегчением вздыхаю и спешу по тихому узкому коридору к спальне, машинально переставляя сдавленные узкими туфельками ступни. А может, сбежать, пока меня не хватились?
В пустой спальне я застываю, не в силах пошевелиться и вздохнуть.
На кровати лежит открытый футляр для скрипки, а внутри на мягком зелёном бархате удобно расположилась скрипка Мэлориан – самый лучший музыкальный инструмент во всех Западных землях. Эти скрипки делают эльфы в северных мэлорийских горах из редчайшей древесины альфсигрских елей. Под струнами – кусочек пергамента. Тётиным летящим почерком там написано:
Удачи тебе, Эллорен!
Присев на краешек кровати, я не свожу глаз со скрипки. Откуда у тёти Вивиан одна из самых дорогих скрипок на свете? Её даже страшно взять в руки – это всё равно что коснуться святыни. Пробежав пальцами по струнам, я мысленно вижу альфсигрскую ель на горном склоне.
Скрипка настроена идеально.
Я подтягиваю смычок, поднимаю скрипку к плечу и провожу им по струнам – пальцы от волнения даже покалывает.
Комнату наполняет глубокий звук, чистый, как неподвижная вода в озере.
От небывалого прилива счастья моё сердце стучит быстрее обычного. Я бросаюсь к дорожному сундучку в поисках папки с любимыми партитурами. Вот моя любимая пьеса «Зимняя тьма», в голове уже звучит знакомая мелодия.
Однако, стоит мне бросить взгляд на открытую дверь, радость тут же испаряется. Уж слишком тяжёлое испытание ждёт меня там, внизу.
Собрав волю в кулак, я принимаю решение. Если мне суждено с треском провалиться, то пусть это случится под прекраснейшую из скрипичных мелодий.
Осторожно прижимая к себе инструмент, я беру партитуру и решительно выхожу из комнаты навстречу судьбе. М-да… в таких узких, неудобных туфлях шагается не очень-то уверенно.
В бальном зале у меня пересыхает во рту, мышцы живота сводит судорогой и – что хуже всего – начинают трястись руки.
Тётя встречает меня любезной улыбкой. Она беседует с пастырем Фогелем и членами Совета. Маркус Фогель снова обращает на меня свой настойчивый, немигающий взгляд. Он что, читает мои мысли?
– Благодарю вас за эту… необыкновенную скрипку, тётя Вивиан, – срывающимся голосом говорю я.
– Я рада, что тебе понравилось, милая, – светится улыбкой тётя. – Мы ждём!
Она показывает на позолоченный нотный пюпитр рядом с оркестром, прямо перед великолепным роялем из чёрного дерева. Ножки инструмента украшены резными листьями и ветками.
Тётя Вивиан ведёт меня к пюпитру. Музыканты вежливо кланяются и улыбаются. Я склоняюсь над футляром и дрожащими пальцами вынимаю драгоценную скрипку.
– Это Энит, – слышится тётин голос. Я поднимаю голову и вижу совсем рядом девушку-уриску с огромными сапфировыми глазами и ярко-голубой кожей. – Она будет переворачивать тебе страницы.
– Какие страницы?
Тётя смотрит на меня так, будто сомневается, в своём ли я уме.
– Ноты.
– Ах да… конечно.
Выпрямившись, я расправляю листки пергамента и передаю их уриске. Она касается моих дрожащих рук и беспокойно хмурится.
Разговоры в огромном зале понемногу стихают, и гости поворачиваются к хозяйке.
– Хочу представить вам мою племянницу Эллорен Гарднер, – хорошо поставленным голосом говорит тётя. – Некоторые из вас с ней уже встречались, другие будут учиться вместе с ней в университете.
К моему ужасу, в первые ряды пробирается Фэллон с большой свитой.
Потянувшись к пюпитру, я случайно задеваю партитуру, и страницы разлетаются по полу.
– Простите, – хрипло бормочу я.
Мы с уриской почти одновременно нагибаемся, чтоб собрать ноты. Фэллон и остальные хихикают, пытаясь скрыть веселье за кашлем.
Наконец, сгорая от стыда и унижения, я выпрямляюсь. Уриска забирает у меня страницы, не желая снова ползать по полу из-за моей неловкости.
Я вынимаю скрипку из футляра, пристраиваю её на плече, прижав подбородком, и поднимаю смычок, изо всех сил напрягая дрожащую руку.
Фэллон с друзьями злобно пялятся на меня, ожидая провала. Айслин Грир, которая тоже пробралась поближе, дружески кивает, желая удачи.
Я понимаю, что если простою так ещё хоть минуту, то меня стошнит от ужаса. Пора начинать.
Смычок с громким скрежетом пикирует на скрипку, и я морщусь от удивления – откуда это дребезжание? Так отвратительно я никогда не играла. И всё же я не останавливаюсь, вожу смычком по струнам, пытаясь нащупать мелодию. Такое впечатление, что дрожащие руки мне больше не подчиняются и двигаются сами по себе.
Я замираю, всё ещё прижимая к себе скрипку и не смея взглянуть на гостей. Из глаз текут слёзы.
С того места, где стоит Фэллон, доносятся смех и смущённое покашливание. От этих противных звуков я вдруг прихожу в себя и снова чувствую тепло скрипки. Дерево нежно пульсирует, я вижу грубые, сильные ветви старого леса.
Взбодрившись, я взмахиваю онемевшими руками, прогоняю дрожь и начинаю заново. На этот раз смычок нежно касается струн, и мелодия звучит по-ученически правильно. Я упрямо играю такт за тактом, изумительная скрипка помогает превратить мои потуги почти в волшебную музыку…
А потом начинается это…
Сзади раздаются другие звуки – кто-то аккомпанирует мне на рояле. И не просто аккомпанирует, а великолепно играет, оплетая волшебными звуками моё соло на скрипке.
